В итоге, все территориальные «приобретения» третьего Рейха — не более чем возврат собственности подлинному владельцу. Может быть, произведенный несколько грубо и навязчиво, но совершенно легитимно.

Аншлюс Австрии? С согласия самих австрийцев и при одобрении стороны, подписавшей Версальский и Сент-Жерменекий договора со стороны «победителей». Плебисцит, проведенный, правда, уже после фактического воссоединения, факт добровольности этого акта австрийского народа подтвердил. С точки зрения международного права все справедливо.

Присоединение Судетской области к Германии? На основании вильсоновских «четырнадцати пунктов» (точнее, одного из них, «права нации на самоопределение»), с согласия всех европейских гарантов чехословацкой независимости. И с последующим одобрением чехословацкого правительства.

Установление протектората Германии над Богемией и Моравией? С согласия тогдашнего законно избранного правительства Чехословакии. Никто президента Гаху на этот шаг насильно не толкал. Мог бы и отказаться — дескать, расстреливайте, но бумагу эту вашу гнусную ни за что не подпишу. Тем более — пожилой человек, свой век прожил, мог бы и записаться в мученики чехословацкого народа. Нет, совместное заявление с Гитлером подписал.

Кстати, все послевоенные байки о чешском сопротивлении, вспыхнувшем после 22 июня 1941 года — процентов на девяносто чистой воды вымысел. Работали чехи на германский Рейх исправно, строили бронетранспортеры, самоходки и танки, не уступавшие по качеству немецким, тачали сапоги, патроны миллионами штук и снаряды сотнями тысяч производили.

Вермахт оккупировал остатки Чехословакии за четыре часа(!). У вас, черт бы вас побрал, на складах миллион с четвертью винтовок — раздайте их населению! Сыпаните напоследок блох немцам за воротник! Но нет. Исполнительные чешские офицеры сдали все вооружение и технику вермахту в образцовом состоянии. И после этого они будут твердить о «насильственном включении протектората Богемии и Моравии в состав германского Рейха»?! Чехи не сделали по вступившему в пределы их страны врагу ни единого выстрела!

О Мемеле вообще речи быть не может — здесь Германия в чистом виде потерпевшая сторона! И возврат города-порта — абсолютно законная процедура, кстати, признанная таковой всеми международными органами.

Так за что ж так невзлюбили Гитлера демократические страны? Отчего к этому времени, еще не пролив особой крови, он уже стал хрестоматийным злодеем в прессе всего «свободного» мира?

А за «хрустальную ночь»!

А если быть точным — за исключение евреев из хозяйственной жизни Германии и всей Центральной Европы, за неполученные прибыли и ариизированную недвижимость, за создание независимой от международного вненационального капитала экономики. По большому счету, за немыслимо опасный пример для всего остального мира.

Германия перед войной

Давайте определимся. Германия — демократическое государство (на момент прихода к власти нацистов, разумеется), и германский народ большинством голосов избирает руководить страной партию, в чьих программных целях изгнание евреев из хозяйственной жизни страны и планомерное оздоровление немецкой экономики стоят на первом месте. Такова воля немецкого народа — будем с ней считаться.

НСДАП последовательно ведет эту свою линию. Профсоюзы разогнаны, их собственность национализирована — вместо этого и промышленники, и рабочие объединяются в Немецкий трудовой фронт. Забастовки запрещены — отныне все споры между нанимателями и рабочими решают специальные суды. Безработица ликвидирована, начато колоссальное строительство — авто- и железнодорожное, которое без остатка вбирает в себя свободные рабочие руки.

1938 год — начало четырехлетнего плана. Прилив деловой активности, рост производства — небывалый!

С 1936 по 1939 год объем общего промышленного производства вырос на 27%, за 1939 год Германия произвела 24 миллиона тонн чугуна (что составило 22% общемирового производства), 22,3 миллиона тонн стали (24%), 333 миллиона тонн каменного угля (17%), а по производству искусственного каучука и металлообрабатывающих станков заняла устойчивое первое место. Экспорт черных металлов Германией превысил подобный американский показатель вчетверо!

Безработицы нет. Есть уже дефицит трудовых ресурсов. При постоянном росте благосостояния немецких рабочих, заметим в скобках!

Заработная плата немецкого рабочего (в зависимости от квалификации) в 1938 году составляла от 300 до 500 марок в месяц. Офицер в чине лейтенанта получал 109 марок в неделю, кадровый унтер-офицер — 56 марок в неделю. Курс марки к доллару на тот момент составлял 1 к 0,4, то есть за одну марку — сорок американских центов. Но это еще ни о чем не говорит.

Говорят цены на продовольственные и промышленные товары. Литр пива в Германии в 1938 году стоил 50 пфеннигов, в пивной за него просили марку. Килограмм сосисок «вайевюрст» стоил три-четыре марки (были сорта и подешевле, за две марки). Пиджачная пара обходилась немцу в 40-60 марок. Автомобиль ДКВ, позже известный как «Фольксваген Жук», по прайс-листу завода стоил бы немецкому гражданину в 1939 году (если бы началось его массовое производство) 990 марок. Продавать эти машины планировалось в кредит, каждый желающий получал бы в свое полное владение «жука» и еженедельно в течение неполных 4 лет платил бы за него 5 марок в неделю. При ежемесячной средней зарплате в 400 марок платить из них 20 марок за автомобиль — совсем не обременительно!

Германия строит круизные лайнеры для рабочих! Точнее, для организации «Сила через радость — подразделения Немецкого трудового фронта, призванного заботиться об отдыхе своих членов. Тот же «Вильгельм Густлоф», потопленный доблестным капитаном Маринеско, строился именно как круизный лайнер для простого народа. Он даже успел за два предвоенных года покатать по солнечному Средиземноморью более шестидесяти тысяч немецких рабочих. Самым характерным признаком доверия населения к власти стал бурный рост рождаемости — сравните это с сегодняшней катастрофической демографической ситуацией в России.

Производительность труда в германской промышленности в это время была одной из самых высоких в мире. Германская экономика могла с легкостью снабдить армию оружием, гражданское население —всеми необходимыми ему средствами для жизни и отдыха, включая автомобили и квартиры, причем в весьма ограниченные сроки и в необходимом количестве. Этот процесс был ограничен лишь финансовыми возможностями государства.

Дабы исключить «бегство капиталов» за границу, в 1937 голу было издано «положение о немецких банках», по которому ликвидировалась независимость государственного банка, прекращался свободный обмен марки на иные валюты и прекращались полномочия Базельского банка (коему союзники, на основании соответствующих статей Версальского договора, поручили контролировать немецкую финансовую систему до выплаты всех репараций).

Мало того, чтобы пол предлогом внешнеторговых сделок ушлые коммерсанты не вывозили из Рейха валюту, с 1934 года по так называемому «Новому плану» внешняя торговля перешла под полный государственный контроль, а все предприятия вошли в состав семи «имперских групп промышленности».

Германия старательно исключает иностранную валюту из своего внешнеторгового оборота — справедливо полагая, что главную прибыль от использования своей валюты в чужой внешней торговле получает ее эмитент. Поэтому правительство создает систему клиринговых расчетов со странами Юго-Восточной Европы. В условиях хронического отсутствия у Венгрии, Румынии. Болгарии, Югославии и Польши иностранной валюты предложение немцев работать по клирингу вызывает неподдельный энтузиазм.

Например, экспорт Германии в Польшу в 1939 году вырос по сравнению с предыдущим голом на 27%. польский экспорт «подрос» более чем на 14%.

Цены на все(!) товары для населения назначались однажды, раз и навсегда, были твердыми и достаточно низкими. Дабы избежать дефицита тех или иных товаров, были введены строгие нормы расходов этих самых товаров. Это была еще не карточная система, но уже вполне близкая к ней. Тем не менее, изобилие товаров и продовольствия на прилавках немецких магазинов не убывало — наоборот.

Кроме того, на определенную сумму Немецкий трудовой фронт бесплатно выдавал своим членам специальные талоны, которые можно было использовать лишь на определенные товары. Скажем, производство искусственных тканей превысило планируемый объем, а население их покупает неохотно, склады затовариваются — немедленно НТФ выдаст своим членам талоны на искусственные ткани, на то количество, что составляет складские запасы без шансов на успешную продажу их на рынке. Или урожай апельсинов в Испании побил все мыслимые рекорды, и каудильо Франко надеется ими рассчитаться с Германией за ее помощь в гражданской войне — рабочие получают бесплатные талоны на апельсины

Для того чтобы проиллюстрировать успешность национал-социалистической модели экономики, стоит сообщить, что уровень оптовых цен с 1939 по 1944 год возрос всего лишь на 9%, уровень жизни — на 12%, уровень заработной платы — на 11%. Немыслимые цифры для страны, ведущей яростную войну со всем миром на нескольких фронтах! Германия в 1938 году достигла 22% общемирового промышленного производства — этим самым догнав Великобританию со всеми ее колониями!

Столь успешная экономическая модель развития базировалась на идеологии национал-социализма. Причем в данном случае идеология — это не совокупность неких абстрактных принципов, а именно комплекс практических мер в экономике, политике, социальной сфере. Национал-социалистическая идеология обеспечила исключительное сплочение немцев вокруг своего государства. Когда началась война, то измена военнослужащих воюющих с Германией государств была обычным делом — на сторону немцев переходили сотнями тысяч и миллионами. А в сухопутных и военно-воздушных силах Германии за 5 лет войны изменили присяге всего 615 человек и из них — ни одного офицера!

Но Гитлер не хотел построить «рай для всех», как того хотели коммунисты. Гитлер совершенно определенно указывал, что национал-социализм для экспорта не предназначен — он исключительно для внутреннего использования немцами. Больше никаких народов в свой национал-социалистический рай Гитлер не приглашал. Все остальные нации были ему безразличны, а самая «ненемецкая» нация, евреи, однозначно должна была из Германии исчезнуть — ни им, ни их деньгам, ни их идеям в Третьем Рейхе места не было.

Экономические успехи Третьего Рейха шли рука об руку с постепенным исключением еврейского капитала из экономической жизни страны.

26 марта 1938 года — декрет о запрете регистрации еврейской собственности на сумму более пяти тысяч марок. 12 ноября — декрет об исключении евреев из немецкой хозяйственной жизни. 3 декабря — закон об обязательной ариизации еврейских предприятий. Кстати, ариизаиия имущества национализацией не являлась. Это была формально свободная купля-продажа!

Любой рядовой немец видел — с каждым днем экономическое положение Рейха (и его личное благополучие) все более укреплялось. Каждый немец видел, что этот процесс неотделим от постепенного исключения евреев из экономической жизни страны (хотя надо отметил, что в тридцать восьмом году все еще более сорока тысяч предприятий принадлежало евреям). Если одно неотделимо от другого — значит, нацисты опять оказались правы?! И всем немцам надо сделать последнее усилие, чтобы наконец-то вынудить всех евреев навсегда покинуть Германию? Они, несмотря ни на что, все же не хотят уезжать? Значит, общегерманский погром подтолкнет даже самых несговорчивых!

А то, что 7 ноября 1938 гола польский еврей Гершель Грюншпан застрелил в Париже советника немецкого посольства фон Рата и это стало поводом для «хрустальной ночи» — пустое. Ну, застрелил и застрелил, что тут такого? Просто очень эмоциональный юноша, получил письмо от родителей — и решил отомстить! Ничего удивительного, дело житейское. Хотя странно, что стрелял он в чиновника немецкого МИДа. Ведь родители его были выдворены 28 октября 1938 года из пределов Рейха как польские граждане, которым консульство Польши отказалось продлевать паспорта. Так что, по логике вещей, мальчишка должен был всадить пять-шесть пуль в польского дипломата. Ведь именно из-за позиции польского государства родители Грюншпана потеряли возможность жить в относительно сытой Германии и были вынуждены переехать в унылое и голодное польское захолустье!

Кстати сказать, евреи немцев-нацистов постреливали и до этого. В тридцать шестом году, например, Давид Франкфуртер застрелил лидера швейцарских национал-социалистов Вильгельма Густлофа — и ничего, никакого всегерманского погрома не случилось. Хотя Густлоф был личным другом Гитлера!

У евреев в Германии по состоянию на 1933 год было собственности на 12 миллиардов золотых марок, которая приносила постоянный гигантский доход. И уезжать с такого Клондайка в палестинскую пустыню — ищите дураков! И как нацисты ни изгалялись, как ни вешали на одежду евреев «звезды Давида» или заставляли всех евреев первым своим именем ставить «Израиль», а всех евреек — «Сара» — ничего не помогало. К 1938 году из Германии уехало едва сто пятьдесят тысяч евреев, менее трети всей еврейской общины.

Хрустальная ночь — это формальное объявление войны.

И десятое ноября тридцать восьмого — это дата начала всемирной битвы национал-социализма с международным вненациональным капиталом. Битвы, которая могла кончиться только абсолютной победой одной стороны и абсолютным поражением другой — двум непримиримым идеологиям не было места на Земле.

Польша – начало мирового пожара

Вторая Речь Посполита была воссоздана из небытия после более чем столетнего отсутствия на политических картах мира благодаря государствам Антанты. В границах 1792 года, как любят повторять поляки. «Ребеночек», надо сказать, народился на удивление буйным и агрессивным.

Только появившись в экстренных выпусках газетных новостей, новорожденное государство тут же затеяло несколько периферийных войн — практически со всеми своими соседями. С Литвой — за Вильно и Виленский край, вполне вероломно и успешно. С СССР, по мирному договору 1921 года с которым Польша получила в кабалу Западную Белоруссию и Западную Украину. С Чехословакией - за Тешинскую Силезию, безуспешно. С Германией – за Верхнюю Силезию, частично успешно – 17 ноября Лига Наций одобрила переход к Польше 29% территории и 46% населения, одним словом, весь Верхнесилезский промышленный район. Независимая Польша воевала даже с Украиной (не с Советской Украиной, а с самопровозглашенным Украинской Национальной Радой государством) в 1918-1920 годах.

К. тому же Польша вместе с Германией участвует в оккупации Чехословакии! У них серьезнейшие проблемы с немецкими территориями, незаконно захваченными и насильно удерживаемыми — а они помогают немцам расчленить славянское государство! Где у пана розум?

В результате всех этих войн и конфликтов у Польши к 1939 году — территориальные проблемы со всеми соседями! Это — мудрая внешняя политика? Или тупой шляхетский гонор?

Что характерно — территориальные претензии Германии к Польше, впервые внятно озвученные 24 октября 1938 года Риббентропом польскому послу Липскому, были более чем умеренными. Именно — более чем!

Германия не потребовала от поляков возвращения Познани и Поморья. Польша владела этими территориями на основании статей Версальского мира — большинство населения там составляли поляки, и эти территории перешли к Пруссии в результате предшествующих разделов Речи Посполитой. То есть все же были исконно польскими, несмотря на столетнее пребывание в составе прусского (а затем и германского) государства.

Германия не потребовала от поляков возвращения Верхней Силезии — хотя города, шахты, заводы и фабрики этого промышленного района были построены немцами. Даже несмотря на то, что результаты плебисцита в этих землях в свое время были в пользу Германии — Риббентроп не счел возможным требовать от поляков возврата этих земель. Из чистого альтруизма, очевидно — надо же полякам где-то копать уголь, чтобы отапливать свои дома!

Что же Германия потребовала от Польши, если избавить эти требования от пропагандистской шелухи советской (английской, польской, французской) пропаганды?

Первое. Возвращение Германскому Рейху города Данцига с окрестностями.

Второе. Разрешение построить по так называемому «польскому коридору» экстерриториальную автостраду и четырехколейную железную дорогу.

Третье. Продление действия немецко-польского пакта 1934 года еще на пятнадцать лет.

И всё! А теперь — самое главное.

Данциг в 1919-1939 годах Польше не принадлежал!

Как он был немецким (точнее — ганзейским) поселением при закладке первого камня в X веке, так и дожил до 1919 года «немецким подданным». И ни у кого сомнений в его «гражданстве» никогда не возникало. Правда, с 1454 по 1793 год он формально принадлежал Речи Посполитой, но населен был все теми же немцами.

Решением победителей по Версальскому миру Данциг становился «вольным городом» под управлением Лиги Наций, хотя фактическое (правда, ограниченное) управление этим городом (таможня, полиция, пограничная охрана) было польским.

То есть, говоря юридическим языком, Данциг не являлся частью территории Польши и на него не распространялась польская юрисдикция.

Германия потребовала возвращения Данцига — не у Польши (владельца де-факто), а у Лиги Наций (управляющего де-юре), под чьим формальным управлением этот «вольный город» и находился. Какое дело полякам до чужого города? Пусть Германия разбирается с Лигой Наций и своими «партнерами» по Версальскому миру, чего Польше-то впрягаться?

Затем — автострада и железная дорога по «польскому коридору». Коридор этот Польша получила также по Версальскому миру, за счет земель Восточной Пруссии. Тем не менее, немцы не сочли возможным требовать возврата ВСЕГО КОРИДОРА — им достаточно было лишь провести через него дороги, чтобы иметь нормальную устойчивую связь с Восточной Пруссией, без двойных обысков польской таможни и двойного унижения перед польскими пограничниками. А самое главное — без ежегодно увеличивающейся платы за «прусский транзит», взимаемой Польшей в валюте!

Что мы в итоге имеем? Польша управляет чужой собственностью (причем даже не будучи её владельцем). Польша не желает ее передавать законному собственнику. Польша считает, что законный владелец пытается нагло и бессовестно отнять у нее эту собственность, к которой она как-то уже за эти двадцать лет прикипела душой.

Гитлер пообещал министру иностранных дел Польши Беку (5 января 1939 гола в Берхтесгадене) поделиться с поляками чешскими территориями, которые немцы собрались оккупировать через два месяца. Кроме того, в оплату за автостраду Германия была готова передать Польше часть Закарпатской Украины, управляемую пока что словаками.

Но нет, нет и всё!

Польша и Германия — соседи. От соседей практически невозможно спрятать никакие секреты — от кулинарных до военных. Неужто польский генштаб не знал, что к 1939 году представляли из себя вермахт и люфтваффе? И командующий Рыдз-Смиглы всерьез планировал удар на Берлин?

Априори более сильное в военном отношении государство требует от более слабого территориальных уступок. Что делает слабое? Подчиняется — либо ищет союзников. Чтобы имеете с ними встретить удар агрессора, чтобы разделить тяжесть войны, чтобы выстоять, наконец!

Союзников у Польши нет (со всеми соседями у неё отношения неважные, а дальние «гаранты польской независимости» планов действенной помощи Польше даже в запасниках своих генштабов не хранят).

И в споре за Данциг полякам приходится рассчитывать только на собственные силы. А они, прямо скажем, невелики. Польская армия даже по пехоте почти вдвое уступает вермахту. В танках ситуация еще хуже, в авиационном вооружении — превосходство люфтваффе абсолютно. К тому же географическое положение Польши крайне скверно — в видах надвигающейся войны. Немцы могут действовать с севера, северо-запада, запада, юго-запада, а принимая во внимание союзнические отношения Германии с «новорожденной» Словакией — и с юга. На востоке у Польши — откровенно недружественные Советы, коих Вторая Речь Посполита старательно презирала все двадцать лет своего существования. На северо-востоке — открыто недружелюбная Литва, на юге — враждебная Словакия, на юго-западе — Чехия, не без помощи самой Польши канувшая в небытие. Егgо — военное положение Польши еoе до начала войны безнадёжно.

Кто и зачем погнал поляков на войну, исход которой был, фактически, предрешен еще до первого выстрела? Кто заставил польское правительство отвергать германские предложения и пренебрегать любой возможностью сохранить мир на своих границах? Что вообще подвигло поляков демонстрировать «гордое и надменное отношение ... к дерзости немцев», как говорил по поводу последних предвоенных месяцев Уинстон Черчилль?

Надежда на союзников? На каких?

На Францию и Великобританию. Очень хорошо.

У Англии в метрополии — четыре пехотные дивизии и колоссальный (относительно германского) военно-морской флот (пятнадцать линкоров в строю!). Всеобщая воинская обязанность введена только 27 апреля 1939 года. 31 марта 1939 года правительство Чемберлена дало гарантии безопасности Польше. Англия обещала Польше, что в случае германского нападения поддержит ее всеми силами. Силами четырех пехотных дивизий?! Или введет в Вислу эскадру линкоров?

19 мая подписан франко-польский военный союз. Это уже теплее — у Франции хотя бы есть настоящая армия. Одно плохо — вся предвоенная подготовка французской армии, вся ее стратегия и тактика, вся её военная мысль основывались на единственном принципе — в случае любой военной заварухи в Европе отсидеться за укреплениями линии Мажино. Всё! Французы, потеряв в Первую мировую почти полтора миллиона человек, заранее, еще до первого выстрела, отдавали инициативу ведения войны противнику.

3 апреля Гитлер подписывает план «Вайс» — план военного решения польского вопроса. 28 апреля — аннулирует германо-польский пакт о ненападении и дружбе. Это — последний звоночек. Точно так же СССР в свое время денонсирует советско-японский договор о ненападении, ясно давая понять островной империи, что следующим его шагом будет вторжение в Маньчжурию.

А поляки 11 мая отклоняют советские предложения о военной помощи в случае вторжения Германии! Нет, право слово, есть в этой ситуации что-то от комедии абсурда.

Польша — накануне вооруженного столкновения с сильным и безжалостным врагом, посягающим на часть польской территории, ни на какие компромиссы с которым идти не желает. То есть — выбирает войну.

Польша многократно слабее потенциального агрессора. Ее «союзники» если и помогут — то только морально (в крайнем случае — введут экономическую блокаду Германии). «Линию Зигфрида» атаковать они ни в коем случае не будут, десанты на германском побережье Северного моря не высадят. То есть помощь Польше окажут исключительно добрым словом.

И Польша отвергает предлагаемую русскими помощь! Надо отдать должное западным союзникам — они всячески склоняют к помощи Польше СССР, даже несмотря на польский категорический отказ пропустить на свою территорию русские армии. То есть предлагают Советскому Союзу помочь стране, с которой у него серьезные территориальные проблемы, которая все эти двадцать лет рассматривала восточного соседа исключительно через призму прицела и которая, ко всему прочему, не желает принимать эту помощь.

И СССР предварительно соглашается на эту авантюру! Разумеется, при этом имея в виду собственные интересы. А как же иначе? Союзники предлагают Советскому Союзу вступить в войну на стороне Польши, то есть понести военные потери, рискнуть людьми, техникой, территорией, будущим страны, в конце концов (ведь военное счастье изменчиво...). Логично было бы услышать от союзников какие-то внятные предложения о компенсациях за подобный риск.

Сталин терпеливо ждет от союзников этих предложений. У него есть что предъявить миссии генерала Думенка, есть что выставить на свою чашу весов. У Сталина в строю — пятнадцать тысяч танков (втрое больше, чем у Франции!). У Сталина — восемьдесят четыре стрелковые, четырнадцать горнострелковых дивизий кадровой армии и еще девяносто восемь дивизии и пять бригад могут быть отмобилизованы в течение двух-трех недель. У Сталина — двадцать восемь кавалерийских и четыре горно-кавалерийских дивизии. У Сталина — шесть воздушно-десантных бригад. Имея такую военную мощь, Стадии рассчитывает на внятное обозначение цены, за которую он эту мощь введет в бой.

Союзники в обмен на УЧАСТИЕ в предстоящей войне не предлагают Сталину НИЧЕГО! Германия готова за НЕУЧАСТИЕ в этой же войне предложить Сталину ВСЁ...

Карта раздела Польши Германией и СССР

Итак, ситуация июля 1939 года вполне определенна. Польша готовится воевать с Германией при любых раскладах — но её в расчет уже никто не принимает. И «друзья», и враги отлично осведомлены о слабости польской армии, архаичности её вооружения, внутренних проблемах страны и бессилии ее властей. Польшу заранее списывают в расход — прежде всего Англия и Франция. Если бы союзники всерьез рассчитывали на длительное и успешное польское сопротивление германской агрессии — они бы планировали какую-то серьезную помощь Польше. Союзники не помогли Польше ничем, не только не помогли, но и не планировали!

Итак, Польшу заставляют воевать (несбыточными посулами «подмогнуть в случае чего») ее западные «союзники» — хотя прекрасно понимают, что Польше не продержаться и месяца, а помочь ей они не смогут и не захотят). Для них главное — втянуть в войну, в настоящую, пусть и скоротечную войну, Германию, вынудить немцев пролить чужую (неплохо, конечно, и свою) кровь, фактически подтвердить тезис о «кровожадности нацизма», уже пять лет гуляющий по страницам западной прессы, предъявить миру «звериный оскал фашизма», посмевшего посягнуть, кроме всего прочего, на святая святых — на право мировой вненациональной финансовой олигархии получать прибыль с хозяйственной деятельности всего человечества. И кроме того. Польское государство заставляют воевать (истерикой в прессе, выступлениями «общественности», прочими фокусами) жители её городов, почти половина из которых имеют еврейскую национальность — из-за естественной и вполне объяснимой ненависти к нацистской Германии. Это — два фронта, действующих согласованно и дружно.

Польша — жертва.

Она еще не знает об этом. Варшавское радио ежедневно хрипит о готовности лихих польских улан ворваться, если война начнется, через сутки в Берлин. Польские жолнежи еще старательно целятся на стрельбищах и полигонах в фанерные мишени в характерных немецких касках. Польский генштаб еще планирует рассекающие удары в Восточную Пруссию и в Поморье, охват Силезии и осаду Бреслау. Но Польша обречена.

Польша уже списана со счетов своими «союзниками» — ещё до первых выстрелов кровавого сентября тридцать девятого. Она еще будет сражаться в безнадежных «котлах» и окружениях, ее сыны еще будут в самоубийственных кавалерийских атаках с шашками наголо бросаться на германские танки под Ловичем, ходить в безнадежные штыковые атаки на германские пулеметы на Бзуре — она сделает все, что ждут от нее ее «союзники». И, в конце концов, она будет распята на германском кресте, истекая кровью и вызывая святую ненависть к безжалостным убийцам. «Союзники» не пожертвуют ради Польши ни одним своим солдатом. Это — исторический факт.

Польша должна была стать жертвой, должна была мученически погибнуть.

Германия должна была обрести мрачный ореол кровожадного зверя.

Предначертанные им роли и злодей, и жертва сыграли блестяще. Отныне мир твердо знал, кто на самом деле враг мировой цивилизации, душитель правды и свободы, изверг рода человеческого, а кто – спаситель свободного мира, утешитель сирых и убогих, защитник вдов и сирот.