Отец и дед Робеспьера часто подписывались Derobespierre, добавляя тем самым к своей фамилии «дворянскую» частице «де». Максимилиан в молодости также подписывался «де Робеспьер».

В семилетнем возрасте он остался сиротой. Его опекуном стал дед по матери, который и помог Робеспьеру через арраского епископа поступить в парижский коллеж Луи-ле-Гран. В коллеже он отличался трудолюбием и примерным поведением, увлекался античностью. Среди его товарищей был Камилль Демулен.

Затем окончил юридический факультет Сорбонны. 8 ноября 1782 Робеспьер был принят в коллегию адвокатов при Совете Артуа.

Энциклопедисты, Монтескье, в особенности Жан Жак Руссо с одной стороны, условная манерность сентиментализма — с другой, вот почва, воспитавшая Робеспьера. Вместе с Бюиссаром, Фуше, Лазаром Карно входил в литературное общество «Розати», объединявшее, как указывалось в его уставе, молодых людей, связанных любовью к стихам, цветам и вину. Он писал много стихотворений в сентиментальном духе, часто посвящая их дамам Арраса, и в 1783 г. был избран членом аррасской Академии литературы, наук и искусств.

В академии он продолжал выступать за права народа. Довольно быстро он стал постоянным и любимым оратором, и в 1786 г. его избрали президентом академии. Стараниями родственников едва не женился на дочери нотариуса Анаис Дезорти, но брак не состоялся.

Ко времени открытия генеральных штатов он опубликовал брошюру, где требовал реформирования местного провинциального собрания Артуа.

Начало политической деятельности

Выбранный депутатом от третьего сословия, Робеспьер высказывался против военного закона, против королевского права вето, против разделения граждан на активных и пассивных, за допущение евреев к занятию общественных должностей. Он заявив себя сторонником любых анархических идей, «прославившись» вечным критиканством всего, что только исходило от Старой Франции.

20 июня 1789 г. лишенные помещения депутаты собрались в зале для игры в мяч, где принесли клятву-присягу бороться с абсолютизмом фр. Serment du Jeu de paume. Одним из авторов текста присяги был Максимилиан Робеспьер.

Вслед за Собранием Робеспьер переехал в Париж, где снимал маленькую комнату. Постепенно он стал наиболее влиятельным членом «Якобинского клуба» (одной из масонских лож Парижа); в июне 1790 г. был выбран одним из секретарей собрания.

Вождь якобинцев

Попытка бегства Людовика XVI вызвала речь Робеспьера, сразу прославившую его. В бегстве короля Робеспьер видел контрреволюционный заговор, составленный многими из членов национального собрания, врагов свободы, чтобы, при помощи короля и тиранов, подавить патриотов. Истина, свобода и общество, говорил он, для него дороже жизни, против которой, как он утверждал, были уже направлены «тысячи кинжалов». «Мы все умрем с тобою», восторженно воскликнул Камилль Демулен.

Робеспьер предложил предать короля суду и спросить народ о форме правления.

Во время народного мятежа на Марсовом поле (17 июля) Робеспьер, опасаясь за свою жизнь, скрылся у одного из якобинцев.

30 сентября учредительное собрание разошлось, объявив, по предложению Робеспьера, что члены его не могут быть избираемы в законодательное собрание.

В ноябре 1791 г. Робеспьер был избран в Париже общественным обвинителем (фр. accusateur public) и стал главой якобинского клуба.

В апреле 1792 г. он сложил с себя обязанности обвинителя и основал якобинский журнал: «Défenseur de la constitution» («Защитник конституции»). В это время начались острые столкновения между жирондистами и монтаньярами по вопросу о войне.

Робеспьер был против войны и нападал в якобинском клубе и в печати на Бриссо и жирондистов.

В народном движении 20 июня Робеспьер не принимал участия.

11 июля состоялось провозглашение «отечества в опасности» (речь Верньо), а 20 июля Робеспьер произнес в якобинском клубе речь, в которой уже развивал программу террора. «Корень всех страданий, — говорил он, — в исполнительной власти и в законодательном собрании. Необходимо исчезновение призрака, называемого королем, и учреждение национального конвента».

10 августа Робеспьер сохранял выжидающее положение. Когда восстание удалось и вожаками его была образована коммуна (с Дантоном во главе), к ней 11 августа примкнул и Робеспьер.

Конвент. Борьба с жирондистами

17 августа Робеспьер был выбран в члены чрезвычайного суда, учрежденного Дантоном для наказания сообщников двора, но Робеспьер отказался от участия в нём.

21 августа Робеспьер был выбран одним из 24 депутатов Парижа в национальный конвент, но не получил преобладающего числа голосов; перевес был на стороне умеренных. В первые же дни существования конвента в нём вспыхнула вражда между жирондистами и якобинцами, обвинявшими друг друга в стремлении к диктатуре.

24 сентября Ребеки напал на Робеспьера и якобинцев. В ответ ему Робеспьер произнес пространную речь, в которой тщательно изображал свои подвиги, по его словам, спасшие отечество. Остроумное возражение Луве смутило Робеспьера: он просил отсрочки и только 5 ноября ответил Луве мастерски обработанной, эффектной речью, увлекшей собрание своим революционным декламаторством. Когда был поставлен вопрос о предании короля суду, партии ещё сильнее разделились. Робеспьер произнес 3 декабря речь, где отвергал юридическую точку зрения, становясь на политическую. «Людовик — не подсудимый, а вы — не судьи, — говорил он, — вы государственные люди, представители нации… Ваше дело — не произносить судебный приговор, а принять меры в видах общественного блага, выполнить роль национального провидения». Он требовал «смерти Людовика, чтобы жила республика».

27 декабря Робеспьер снова говорил о необходимости «наказанием тирана скрепить общественную свободу и спокойствие». Долг перед отечеством и ненависть к тиранам коренятся, по его словам, в сердце каждого честного человека и должны взять верх над человеколюбием. Парадокс истории заключается в том, что Людовик XVI, против которого он выступал, был одним из самых добросердечных и мягких правителей Франции, проявлявших действительную заботу о своём народе.

По мнению Робеспьера, воззвание к народу (фр. appel au peuple), которого требовали умеренные, угрожало ниспровержением республики: роялисты и враги свободы могли бы повлиять на народ и даже одержать победу. Главным образом речь Робеспьера была направлена против жирондистов, которые «виновнее всех, кроме короля».

9 марта 1793 г. Робеспьеру удалось настоять на отправлении в департаменты, в качестве комиссаров, 82 депутатов, выбранных из якобинцев и всюду распространявших их учение. Когда одна из парижских секций внесла в конвент адрес об изгнании из него жиронды (10 апреля), Робеспьер обрушился на жирондистов ядовитыми намеками, вызвавшими блестящую импровизацию Верньо.

24 апреля Робеспьер представил в конвент проект декларации прав, в которой говорилось, что «люди всех стран» суть «граждане одного и того же государства», обязанные помогать друг другу, а «монархи, аристократы, тираны, каковы бы они ни были» — рабы, бунтующие против природы.

2 июня жирондисты пали; настала эпоха террора

Зима близко...
Девиз дома Старков

Главную роль в комитете общественного спасения с 27 июля играл Робеспьер. Под его влиянием конвент в заседании 1 августа декретировал целый ряд чрезвычайных мер.

Террором заведовали триумвиры, как их называли, — Робеспьер, Кутон и Сен-Жюст. От них исходили декреты о проскрипции и казнях. Все выдающиеся предложения излагались, большей частью, Робеспьером. Он говорил, что нужно истреблять среднее сословие, «снабжать санкюлотов оружием, страстью, просвещением». Враги, с которыми следует бороться — люди порочные и богатые, пользующиеся невежеством народа. Так как просвещению народа мешает «продажность писателей», «которые каждый день обманывают его бесстыдной ложью», то «надо объявить в опале писателей, как опаснейших врагов отечества», и издать хорошие сочинения.

3 октября член комитета общественной безопасности Амар предложил конвенту предать суду 73 депутата, протестовавших против изгнания жирондистов. Робеспьер вступился за них, рассчитывая с их помощью разбить партию Дантона. Это не помешало ему подписать декрет об уничтожении Лиона[источник не указан 36 дней] и одобрять усилившиеся именно в то время казни (жирондистов, Марии Антуанетты, герцога Орлеанского и др.).

Когда антихристианская направленность революционного движения вышла на поверхность, и было устроено празднество в честь Разума (10 ноября), Робеспьер произнес в «Якобинском клубе» (21 ноября) популистскую речь против атеистов и «крайних», хотя сам был атеистом и одним из вождей антиклерикального движения. Несмотря на это, парижский общинный совет постановил закрыть церкви в Париже. В ответ (6 декабря) Робеспьер и Дантон постановили запретить все действия, направленные против свободы богослужения.

12 декабря Робеспьер выступил против Анахарсиса Клотца, который, вместе с Шометтом, предложил заменить католицизм «культом Разума». Началась очистка клуба якобинцев: Клотца и его друзей исключили из клуба.

некоторые источники утверждают, что благодаря Робеспьеру, даже в самый разгар террора католическое богослужение продолжалось; в соборе Notre-Dame молились за Робеспьера; цензура строго следила за атеистическими сочинениями и нападками на церковь.[источник не указан 36 дней] По другим данным, в это время были закрыты все храмы Парижа и на большей части Франции, подконтрольной революционному правительству. А в соборе Парижской Богоматери богослужения никак не могли происходить, так как храм был осквернён мятёжной толпой и в нём неоднократно устраивались вакханалии.[источник не указан 36 дней]

К концу 1793 г. роялисты были подавлены, вандейская армия уничтожена[источник не указан 36 дней], федералисты рассеяны; однако, для удержания за собой власти, Робеспьеру необходимо было уничтожить фракцию эбертистов, которая намеревалась подчинить себе комитет общественного спасения. За эбертистами должен был погибнуть Дантон, так как он мог положить конец террору и организовать республику.

Робеспьер опасался и Камилля Демулена, который в своем журнале «Le vieux Cordelier» остроумно осмеивал учрежденный Робеспьером комитет справедливости, противополагая ему комитет милосердия. Когда между крайними, то есть эбертистами, девизом которых был террор, и умеренными, то есть дантонистами, требовавшими милосердия, произошёл явный разрыв, Робеспьер занял середину между ними и выставил девизом справедливость, поддерживаемую, однако, путем террора.

25 декабря Робеспьер произнес речь против эбертистов и дантонистов, где говорилось о необходимости направлять корабль между двумя подводными камнями — умеренностью и излишеством.

5 февраля 1794 г. он прочитал в конвенте доклад «об основаниях политической нравственности», доказывая опасность существования двух партий. «Одна из них толкает нас к слабости, другая — к крайностям», необходим террор, который, по определению Робеспьера, есть «быстрое, суровое и непреклонное правосудие».

14 марта были арестованы, а 24-го казнены 21 эбертист. 31 марта были арестованы Дантон, Демулен, Лакруа, Филиппо. Перед началом суда над ними конвент, по предложению Робеспьера, декретировал, что каждый обвиняемый, противящийся судьям, будет лишен слова. 5 апреля Дантон и Демулен были казнены.

Единоличная диктатура

Настало время личной диктатуры Робеспьера. На другой день после казни было объявлено, что приготовляется празднество в честь Верховного Существа — то есть верховного божества масонских лож по всему миру, что полностью соответствовало внедряемому революционерами антихристианскому культу.

Робеспьер старался расположить в свою пользу пролетариев, разрабатывая меры к уменьшению крупных состояний, помощи нуждающимся и единообразию воспитания. Городское управление было теперь всецело в его руках.

Два покушения на жизнь Робеспьера лишь способствовали усилению его значения. 3 прериаля его хотел убить Ладмираль. На другой день в его квартире застали молодую девушку Сесиль Рено с двумя ножами. Рено была казнена, а спасение свое Робеспьер приписывал Верховному Существу.

18 флореаля (7 мая) он произнес длинную речь против полного атеизма в поддержку деизма — полухристианского еретического течения, сторонником которого он отчасти был. «Республика — есть добродетель», таково её начало; далее идут нападки на врагов добродетели и доказывается необходимость провозглашения деизма. «Французский народ — провозгласил по предложению Робеспьера национальный конвент, — признает Верховное Существо и бессмертие души. Он признает, что достойное поклонение Верховному Существу есть исполнение человеческих обязанностей. Во главе этих обязанностей он ставит ненависть к неверию и тирании, наказание изменников и тиранов, помощь несчастным, уважение к слабым, защиту угнетенных, оказывание ближнему всевозможного добра и избежание всякого зла». Разрешено было праздновать воскресенье, вместо декады.

В Европе стали видеть в Робеспьере усмирителя революции; Пруссия изъявила готовность вступить в переговоры с ним.

По желанию Робеспьера, конвент декретировал торжественное празднество в честь Верховного Существа (8 июня). В голубом фраке, с большим букетом из цветов, плодов и колосьев (традиционные атрибуты древних языческих культов), Робеспьер шёл, как президент, впереди других членов конвента.

22 прериаля Робеспьер представил закон, на основании которого всякий гражданин обязан был донести на заговорщика и арестовать его. Судопроизводство было крайне упрощено, наказание — смерть. В последующие семь недель казни удвоились: с 20 июня до 27 июля в Париже было казнено 1366 человек. Некоторые авторы считают, что своим террором Робеспьер приносил человеческие жертвы Верховному Существу и сам он видимо полагал, что чем больше врагов революции он принесёт в жертву «богине Свободе», тем больше возрастёт его личное могущество.

Робеспьер перестал появляться в комитете общественного спасения; комитеты усилили террор, чтобы возбудить ненависть против Робеспьера, но все ещё не решались вступить с ним в борьбу. Распускали о Робеспьере всевозможные слухи, обращали во вред ему пророчество полоумной старухи Екатерины Тео, которая, богохульствуя, называла себя богородицей, а Робеспьера — своим сыном.

Убежищем от политики для Робеспьера была семья столяра Дюпле, дочь которого боготворила Робеспьера, называя его спасителем. Вообще у Робеспьера было много поклонниц («вязальщиц», фр. tricoteuses de Robiespierre), приходивших на заседания Конвента.

Распространялось убеждение, что Робеспьер приготовил списки новых проскрипций.

Всегда боязливый Робеспьер стал выходить из дома в сопровождении вооружённых якобинцев.

1 июля Робеспьер произнес речь, касавшуюся развращенных, снисходительных, неистовых и непокорных. Целью речи было внушить мысль о необходимости очищения комитетов.

11 июля он снова говорил о проскрипциях. 60 депутатов боялись ночевать у себя на квартирах.

Падение и казнь

С 19 июня до 18 июля Робеспьер не показывался в конвенте, постоянно заседая в якобинском клубе. Тщательно отделав новую речь, он произнес её в конвенте 8 термидора (26 июля). Вместе с новыми выпадами против «партии дурных граждан», Робеспьер указал на существование заговора против общественной свободы в недрах самого конвента. Необходимо, говорил он, возобновить состав комитета общественного спасения, очистить комитет общественной безопасности, создать правительственное единство, под верховной властью конвента.

Обвинения были настолько неопределенны, что каждый в конвенте мог опасаться за собственную жизнь. В смущении конвент постановил напечатать речь Робеспьера, но Бийо-Варенн настоял на предварительном рассмотрении её комитетами.

У Робеспьера потребовали, чтобы он назвал имена обвиняемых, но он отказался.

Вечером он прочёл ту же речь в клубе якобинцев, с восторгом принявшим её.

27 июля (9 термидора), последовало падение Робеспьера. «Гора» освистала его, речь его прерывали криками: «Долой тирана!». Робеспьера арестовали и отвели в тюрьму. За него вступился общинный совет. Несколько якобинцев освободили Робеспьера и привели в ратушу; за ним туда беспрепятственно проникли жандармы. Один из них выстрелом из пистолета раздробил челюсть Робеспьера (по некоторым версиям[источник не указан 36 дней], это была попытка самоубийства).

По пути к казни, совершившейся 10 термидора, чернь иронически приветствовала раненого Робеспьера криками: «король» и «ваше величество». Террор, который народ отождествлял с личностью Робеспьера, прекратился. Вместе с Робеспьером были казнены ближайшие его сподвижники — его брат Огюстен, Сен-Жюст, Кутон, Леба.

Могилы Робеспьера не существует, его останки покоятся в безымянной могиле вместе с казненными 10 термидора его сподвижниками. Версия о якобы существующей могиле и эпитафии: «Прохожий, не печалься над моей судьбой: ты был бы мертв, когда б я был живой» являются чистым вымыслом.[источник не указан 36 дней]

Другие источники называют могилой Робеспьера братскую могилу на кладбище Пик-Пюс («Ловец блох»), где захоронены ещё 1306 казнённых «врагов нации и революции», причём его тело было брошено в тот же ров, что и казнённые по его приказу ранее 16 юных монахинь-кармелиток, вся вина которых состояла в запрещённых революционерами молитвах, от чтения которых они не отказались в период якобинской дехристианизации.

Падение и казнь

С 19 июня до 18 июля Робеспьер не показывался в конвенте, постоянно заседая в якобинском клубе. Тщательно отделав новую речь, он произнес её в конвенте 8 термидора (26 июля). Вместе с новыми выпадами против «партии дурных граждан», Робеспьер указал на существование заговора против общественной свободы в недрах самого конвента. Необходимо, говорил он, возобновить состав комитета общественного спасения, очистить комитет общественной безопасности, создать правительственное единство, под верховной властью конвента.

Обвинения были настолько неопределенны, что каждый в конвенте мог опасаться за собственную жизнь. В смущении конвент постановил напечатать речь Робеспьера, но Бийо-Варенн настоял на предварительном рассмотрении её комитетами.

У Робеспьера потребовали, чтобы он назвал имена обвиняемых, но он отказался.

Вечером он прочёл ту же речь в клубе якобинцев, с восторгом принявшим её.

27 июля (9 термидора), последовало падение Робеспьера. «Гора» освистала его, речь его прерывали криками: «Долой тирана!». Робеспьера арестовали и отвели в тюрьму. За него вступился общинный совет. Несколько якобинцев освободили Робеспьера и привели в ратушу; за ним туда беспрепятственно проникли жандармы. Один из них выстрелом из пистолета раздробил челюсть Робеспьера (по некоторым версиям, это была попытка самоубийства).

По пути к казни, совершившейся 10 термидора, чернь иронически приветствовала раненого Робеспьера криками: «король» и «ваше величество». Террор, который народ отождествлял с личностью Робеспьера, прекратился. Вместе с Робеспьером были казнены ближайшие его сподвижники — его брат Огюстен, Сен-Жюст, Кутон, Леба.

Могилы Робеспьера не существует, его останки покоятся в безымянной могиле вместе с казненными 10 термидора его сподвижниками. Версия о якобы существующей могиле и эпитафии: «Прохожий, не печалься над моей судьбой: ты был бы мертв, когда б я был живой» являются чистым вымыслом.

Другие источники называют могилой Робеспьера братскую могилу на кладбище Пик-Пюс («Ловец блох»), где захоронены ещё 1306 казнённых «врагов нации и революции», причём его тело было брошено в тот же ров, что и казнённые по его приказу ранее 16 юных монахинь-кармелиток, вся вина которых состояла в запрещённых революционерами молитвах, от чтения которых они не отказались в период якобинской дехристианизации.

Зима близко...
Девиз дома Старков

«Во Франции имеются лишь две партии: народ и его враги. Кто не за народ, тот против народа», - объявил он на заседании Якобинского клуба 8 мая 1793 г. И через три недели, захватив власть после изгнания с политической арены своих конкурентов - жирондистов, якобинцы принялись рьяно претворять в жизнь эту установку своего вождя.

Все, кто знал Робеспьера в молодости, испытывали при упоминании его имени, страх в сочетании с недоумением. Ибо в то время, когда во Франции никто не мог и помыслить о возможности революции, этот малорослый, щуплый, близорукий человек с тихим и скрипучим голосом, не проявлял признаков кровожадности. Он адвокатствовал в городе Аррас, любил повеселиться в компании сверстников и сочинял сентиментальные стихи. Но он отличался склочностью и нетерпимостью к взглядам, которые не разделял - качествами, переросшими затем в лютую жестокость по отношению к противникам.

Впрочем, уйдя после начала революции в политику, Робеспьер довольно долго был демократом, отстаивал политические свободы. Он требовал гарантий от чрезмерного усиления исполнительной власти, введения отчетности должностных лиц перед избирателями и даже отмены смертной казни! По мере развития революции его претензии на власть усиливались, а приверженность демократии уходила, пока не исчезла напрочь. Когда якобинцы установили однопартийную систему, Робеспьер предложил Конвенту декрет о том, чтобы "поставить террор в порядок дня". И дал идее теоретическое обоснование: «Основой политики революционного правительства, - заявил он в Конвенте 5 февраля 1794 г., - являются одновременно добродетель и террор, без которого добродетель оказывается бессильной».

И уничтожение «недобродетельных» началось. В Лионе и Нанте людей расстреливали сотнями из пушек картечью. При малейшем подозрении в принадлежности к сторонникам короля и запрещенным политическим партиям людей волокли на гильотину. Казнили также за неосторожные высказывания, за критику режима, поводов для которой было предостаточно; установление низких государственных цен на потребительские товары привело к их острому дефициту, а рабочим запрещалось требовать повышения зарплаты. Впрочем, Робеспьер возводил бедность в добродетель. «Я хочу быть бедным», - прямо заявил он на пленуме якобинцев. Он жил в Париже в маленькой комнатке в доме столяра Дюпле и яростно уничтожал политических противников.

Когда с королевской семьей и аристократией было покончено, Робеспьер стал говорить, что нужно истреблять среднее сословие, а также писателей, «продажность» которых мешает просвещению народа: «Надо объявить в опале писателей, как опаснейших врагов отечества». Люто ненавидел Робеспьер и католическое духовенство, которое считал контрреволюционным «от начала» и уничтожал беспощадно. В июне 1794 г. Робеспьер представил закон, по которому всякий гражданин обязан был донести на заговорщика и арестовать его (кто является заговорщиком, гражданин определял сам). Судопроизводство было крайне упрощено, наказание предлагалось одно - смерть.

Далее Робеспьер стал требовать «очистить от врагов» сам Конвент, в котором ему тоже виделись заговоры против революции. Обвинения были настолько неопределенны, что уже никто из членов Конвента не был уверен в безопасности собственной жизни.

Сначала он отправил на гильотину более радикальных, чем он, якобинцев во главе с Жаком Эбером, считавшим размах террора недостаточным. Потом по его приказу отрубили головы приверженцам идеи смягчения диктатуры - Жоржу Дантону, Камиллу Демулену и другим известным вождям революции. Как заметил тоже казненный Робеспьером жирондист Поль Верньо, революция стала пожирать своих детей.

А Дантон прокричал с телеги, на которой его везли к месту казни 5 апреля 1794 г.: "Робеспьер, я жду тебя, ты последуешь за мной!". Это пророчество сбылось 27 июля, когда обретшее мужество большинство Конвента отправило на казнь и его.

Русские большевики весьма почитали своего предтечу; набережная Робеспьера есть в Петербурге, есть улицы его имени и в других городах.

Зима близко...
Девиз дома Старков