RZECZPOSPOLITA Хвалебная песнь о судьбе Ягеллонской монархии
Si Deus Nobiscum quis contra nos? Если с нами Бог, то кто против нас?
Предисловие
14 октября 1399 года королевство Польское пребывало в смешанном состоянии. Движение объединения всех польских земель под одним стягом Малопольского воеводства было на подъёме – независимыми оставались только герцогства Мазовецкое и Силезское. Однако на их тронах сидели Пясты, в отличие от трона нашего. Великий князь Литовский Владислав Ягеллон удачно женился на королеве Польши Ядвиге, что способствовало заключению личной унии между сими государствами. Пусть гений Владислава и впечатлил польских шляхтичей, но Пясты всё ещё претендуют, как мне думается, на наследие Казимира Великого.
Польша вступает в игру крепкою державою: земли Великой и Малой Польши, Куявии, Галиции и Люблинского воеводства уже находятся под её властью. Из дипломатических успехов заметим унию с Литвой, вассалитет княжества Молдавского и претензии на земли Восточного Поморья, кои мерзкие немцы называют ноне Данцигом. Из минусов первейший — восточная технология. Стоит Польше хоть на десяток лет забыть об инвестициях и пуститься решать внутренние проблемы, без коих не обойдётся, и она безнадёжно отстанет в развитии от кажущихся не очень дружелюбными имперских соседей. Следующий — почти полная дипломатическая изоляция. Союз с любым государством в данных условиях будет непрочным: 1. Тевтонские рыцари. Мы же оспариваем у них земли Гданьска и вообще требуем вассалитета, какой может быть союз? 2. Русские княжества. Московия хоть мала, но дюже агрессивна. Ставлю полтину на то, что уже к 1450-м она отхватит бóльшую часть Новгорода или Золотой Орды. Новгород – хороший союзник, но слишком уж далёкий от нас. Остальные слишком малы и неизбежно станут жертвою интриг крупных игроков. 3. Богемия. Онемеченные чехи держат в руках императорскую корону. Значит, война внутри империи начнётся почти сразу, и Полония окажется втянутой в неё. 4. Венгрия. Часто идёт на поводу у Чехии или Австрии. В любом ином случае неплохой союзник. Будем надеяться, что Литовское княжество спасёт нас от бед… Так как хочется дипломатичной игры, ползунки технологий немного поменяем, сделав упор на управление и производство и забыв о мечтах колонистов.
Польша — феодальная монархия, и потому она крайне децентрализована. В DAMP-моде система ползунков немного изменена, и однозначный выбор централизации теперь не очевиден. Так что Польша рискнет и не будет идти по пути центростремительного объединения. Однако бюджет страны в дефиците, поэтому вгонять налоги в ещё больший минус мы не посмеем и лучше двинем ползунок в пользу личной свободы крестьянства.
На службе у Владислава находится умелый шляхтич Збигнев Олесницкий, будущий епископ Краковский (судя по материалам Википедии) — дипломат от Бога. Несмотря на дыру в бюджете, не будем увольнять его.
Так каковы же цели данной партии для Польского государства?
Сохранить унию с великим княжеством Литовским Негоже читателю думать, что уния Польши и Литвы строилась исключительно на любяшечках и взаимопонимании двух обиженных народов. Кревская уния была разорвана (в современном понимании, конечно же) сразу же по смерти Владислава в связи с законами наследования: старшему сыну Владиславу III достался трон Польши (который он не поленился слить в уже собственную личную унию с Венгрией), а младшему сыну Казимиру IV — титул великого князя Литовского. Благо, скорая кончина Владислава под Варной и последующие три года междуцарствия не смутили умов шляхты, и она выбрала свои королём Казимира. У Казимира было шестеро сыновей. Думаю, рассказ о сложных взаимоотношениях Польского и Литовского престолов можно на этом отложить.
Создать Речь Посполитую У внука Казимира IV, Сигизмунда II Августа, хватило ума и влияния (не обошлось тут и без Ивана Грозного, гремящего оружием на восточной границе), чтобы склонить оба капризных сейма — литовский и польский — к объединению двух государств в единую федерацию. Объединение не прошло безболезненно — страна лишилась правящей династии и была вынуждена довериться выбору сейма, на который часто давили извне. В игре есть национальное решение по созданию Речи Посполитой, однако самого государства с таким названием не числится. Литва просто присоединяется к Польше и провозглашается дворянская республика (шляхетская демократия, also).
Расширить оную Речь Посполитую до наибольших границ, когда-либо завоёванных поляками и литовцами, а именно… Касаемо Литвы:
Большею частию территорий она обладает уже к началу игры. Наша цель — добавить к этому достижения великого князя Витовта, который смог мирным путём аннексировать у Золотой Орды Дикое Поле. Что до восточных границ, можно позволить себе захватить Вязьму (входила в РП на момент Люблинской унии), но не более того — нам нет дела до москалей, не принявших нас за братьев и переметнувшихся к татарам. Мы также желаем захватить всю Прибалтику (включая Ревель и Эзель). Литовский панбалтизм, так сказать. [На самом деле, эсты — не балты, но на карте регионов их территории включены в состав региона «Литва», так что кто уж там разберёт… ] Касаемо Польши:
Абсолютно все мечты о польском величии опираются для меня на сказания о Болеславе Храбром, что отвешивал тумаков всем без исключения народам, с его королевством граничащим. Такой польский Святослав Игоревич, если вы меня понимаете. Болеслав захватил Червенскую Русь — в игре это Волынь, Подолье и Русины. Первые две провинции находятся в составе Литвы, третья уже в наших руках. Он также захватил земли словаков (Нове Замки, Пресбург) и моравов (Моравия). В ожесточённых конфликтах с Римскими императорами этот король смог выбить для Польши Поморье (Восточная Померания, Штеттин; на Западную Померанию претендовать глупо, ибо даже во времена Болеслава она уже была онемечена) и обе Лужицы (Верхняя и Нижняя Лузации). Граница с Бранденбургской маркой проходила по Одеру (Ноймарк должен отойти Польше как законная часть Силезии). Кроме того, Болеслав короновался в Праге Чешским королём — мы постараемся также заключить личную унию с Богемией.
Как вытекает из предыдущих пунктов, мы стремимся объединить все земли западнославянской культуры (скорее всего, за исключением Венгрии — для нас они всё же больше финно-угры, хотя и органично влились в западнославянский мир). «Южнославянская» Молдова не может выйти из нашей сферы влияния, однако на остальные южные народы мы будем смотреть более осторожно, нежели жадно.
Создать Речь Посполитую Трёх Народов Нет, не пугайтесь, такого решения нет. Просто мы будем стремиться показать вам федеративное государство, а не Польскую империю, имейте в виду. Как только мы решим, что украинская часть Литвы достаточно развилась, мы даруем ей статус третьего «партнёра». На словах, конечно же; зато это даст мне возможность оттягивать окончание AAR до произвольной даты.
Цели, которые ставит автор скорее перед собою, нежели перед государством:
Играть с бóльшим уклоном в дипломатию, нежели в войны Мы постараемся ограничить польскую агрессию в отношении стран, к которым у нас нет притязаний, и любую агрессию вообще (хотя последнее маловероятно).
Восстановить династию Пястов, если получится Ну люблю я Пястов, что поделаешь. Конечно же, шансов на восстановление династии у меня почти нет. Однако если оное случится, то я обещаю сделать Польшу ярой католической и империалистической державой, а не федеративной республикой с подобающей конституцией. Но это всё мечты — пришло время Ягеллонов...
За сим вступительное слово закончим и передадим слово летописцу…
Сообщение отредактировал Habsburger - Среда, 14.08.2013, 18:56
Глава первая, в которой говорится о том, как, казалось бы, бастард и узурпатор престола способен вернуть звучное имя польскому воеводству.
Королева Польская Ядвига на усиленные просьбы и уговоры прелатов и польских панов, которые доказывали ей, что заключённые с эрцгерцогом Австрии Вильгельмом во время её детства договоры о браке нисколько её не связывают, смягчилась и, отбросив прежние договоры, как не имеющие силы, согласилась на брак с князем Литовским Ягайло уже не по причине её личных желаний, но для расширения и укрепления христианской веры. Из хроники Яна Дуглоша о заключении Кревской унии между Литвой и Польшей, 1385
Во имя Бога, аминь! На вечную память о деле.
Лета Господня 1399-го октября месяца 14 дня Его Величество Владислав, Божиею милостию король Польский, великий князь Литовский, наследник Руси и прочая, управление на земле Польской учинил и грамоты разослал по всем западным землям о миротворческих намерениях своих государств и с предложением о заключении союза с целию скрепления отношений и взаимной помощи, а именно в земли оные: королевство Чешское, королевство Венгерское и курфюршество Бранденбургское. Помимо того, Владислав получил от Господа задание улучшить отношения с Мазовией, к коей он также отправил послов с предложением о заключении брака.
Следующего дня ему пришли положительные ответы со всех сторон, а также занятное предложение от Генуэзской республики.
Усиления влияния генуэзцев в землях Таврических, близких к Молдавии, бо опасаясь, Владислав предложение сие отверг. Итак, границы с запада были надежно защищены, а задание Господа выполнено. Следующим заданием Господь определил Владиславу занять Силезию. Но Господь, должно быть, ошибся, ибо только что заключённый союз с Богемией рвать не хотелось. Так что с сим придётся повременить. Дня 25-го того же месяца Владислав вступил в Ганзейский торговый союз. Тевтонский орден вероломно напал на герцогство Мазовецкое. Не желая сокращать сферу влияния, Владислав тут же направил войско к Плоцку. Как и ожидалось, Мазовия не отказалась от союза, и вскоре на земли ордена отправились в поход не только воины Польши, но и Литвы, Молдавии, Богемии, Венгрии и Бранденбурга.
После поражения магистра Конрада фон Юнгингена у Варшавы ему объявила войну Кальмарская уния. Исход конфликта был предрешен. 21 сентября 1400 года литовские рати вывели из войны Тверь, союзника рыцарей, а 5 декабря Владислав заключил мир с орденом на достойных, как ему казалось, условиях.
Жмудь была сразу же продана Литве за символические 90 дукатов. Учитывая, что обе казны принадлежали Ягайло-Владиславу, литовский сейм был щедр. Владислав стяжал свой Грюнвальд на десять лет раньше привычного, его имя прогремело на всю Европу, хотя и эхо грома сего не отдалось ни в имперских землях, ни в половецкой степи. По дороге из Гродно в Люблин Его Величество Владислав II, Божиею милостию король Польский, и Ягайло I, милостью Господа великий князь Литовский, скончались.
Происходило в Кракове в самые дни правления Владислава II Ягайло с 14 октября 1399 (вступил на престол 14 августа 1385) до 13 января 1401, всего в 456 дней.
Как следует из повествования, активное правление Владислава оказалось рекордно коротким, однако за это время он успел максимально применить свой талант способного монарха, если не возвеличив Польшу, то хотя бы не унизив её в первой и кровавой войне, которая предваряла собою новое пятнадцатое столетие.
Сообщение отредактировал Habsburger - Среда, 14.08.2013, 18:57
Глава вторая, в коей говорится о том, как честолюбие единого человека способно вогнать страну в тяжкое время смуты.
Во имя Бога, аминь! На вечную память о деянии.
При родившемся всего за пару месяцев до кончины Ягайло Владиславе III был учрежден регентский совет. Его возглавил епископ Кракова Збигнев Олесницкий, всё тот же дипломат на службе у Ягеллонов. Почти сразу он включил Мазовию в сферу польского влияния и вся его дальнейшая политика была направлена на получение ленной клятвы от Яноша Пяста. Интрига показалась Збигневу лёгкой затеей: зная заранее, что принесение клятвы будет невероятно, он отдал приказ сформировать в Великопольше три новых полка, и присоединить их к куявской дружине в Плоцке. Действо возымело невероятный эффект.
Громадные двери распахнулись, и в залу вошёл Януш, князь Варшавский. Взгляд его давно потух, и на то были причины. Со времени захвата польского престола литовцем он наблюдал, как этот самозванец чинил старый государственный порядок, вёл войны, крестил народы и заключал браки, добиваясь во всём этом успеха. Януш же правил бедной Варшавой, не решаясь открыто ему перечить, остался без наследников и растерял всю славу под громом оружия немецких рыцарей. Сопровождавшие князя гонцы зачитали грамоту о принесении ленной клятвы королю Польши Владиславу III Ягеллону. Зло озираясь на Збигнева, стоящего подле трона, Януш встал на колени перед Ядвигой, держащей в руках младенца Владислава. Та растерянно нагнулась к нему и высвободила руку сына. Януш притянул руку к себе и коснулся ладони маленького короля губами. Малыш вздрогнул и закричал, а Збигнев, сохраняя привычное спокойствие, подал князю меч. Обхватив серебряную рукоять, Януш покорно вложил его в свои ножны, развернулся и обречённой мерной поступью удалился восвояси, оставив гонцов для дальнейших разбирательств. Двери залы затворились, ленник перевёл дух. Все присутствовавшие крепко осознавали: впервые за всю историю своего правления Януш принял значимое решение. Он только что уничтожил историю Варшавского герцогства.
И снова Господь указал Збигневу на Силезию — и на сей раз Збигнев не удержался. Несмотря на своё хрупкое регентство, он разрывает союз с императором Вацлавом и начинает искать пути сближения с Австрией и Баварией. Нет, он всего лишь регент — он не может объявить войну, — но он сделает всё возможное для того, чтобы день своего пятнадцатилетия Владислав справил во Вроцлаве, а не в «Бреслау». И судьба улыбнулась Збигневу: в декабре 1403 на землях Остмарка в Австрии вспыхнуло крупное дворянское восстание. Олесницкий тут же назначил ответственных лиц и снарядил войско шляхтичей. Оно дошло до самого Тироля, но добилось своего – союз с Австрией был заключён. 9 декабря 1404 года император Вацлав умер. Королём римлян стал Альбрехт IV, эрцгерцог Австрийский. Однако большого влияния это не оказало, а улыбка судьбы оказалась на самом деле лживой ухмылкой: сейм раскритиковал работу Збигнева как крамольную и портящую отношения с чешским двором. На содержание похода в Австрию регент потратил почти все деньги, и теперь Польша балансировала на грани взятия заёма. Олесницкого отстранили от власти (хотя и не уволили из посольства), полностью распустили войско, уповая на литовскую дружину, и забыли о Силезии. Корону императора перехватил курфюрст Бранденбурга. По смерти Януша династия Пястов в Мазовии оборвалась. Новый герцог Казимир III фон Виттельсбах также принёс клятву верности Владиславу, однако всерьёз его уже никто не воспринимал. Сейм думал лишь о богатствах Януша, которые, как говаривали, хранятся в Варшавских подземельях и постепенно расхищаются Казимиром. 14 апреля 1411 года Тевтонский орден вероломно напал на Польшу, не ожидая от неё ни малейшего сопротивления (напомним, она осталась без войска). Все союзники поддержали Полонию, кроме Австрии. План Збигнева окончательно рухнул. Белый мир с орденом был вынужденной мерою – к нему начали тяготеть Московское с Тверским княжества, и потому продолжать войну без наличия польских отрядов стало опасно.
«Божиею поспешествующею милостию Мы, Казимир, князь варшавский, объявляем ныне нашему верховному государю Владиславу, милостью Господа королю Польши, что мы не желаем боле управлять вверенными нам Вашим Величеством землями, и отказываемся от них в вашу пользу». Сидя в своём тёмном кабинете, Збигнев поставил печать на свежей грамоте и горестно вздохнул. – Интересно, эти властолюбцы в сейме хотя бы догадываются о том, как князь Молдавии отреагирует на столь безграмотную аннексию чужого титула?.. Он подошёл к окну, растворил ставни, вдохнул холодный вечерний воздух, смешанный с запахом медовухи из трактира неподалёку от посольской избы. В трактире гуляла добрая половина шляхтичей и членов сейма, которым завтра предстояло принять грамоту Казимира на заседании. Они отмечали успехи Польши, отмечали без него. Збигнев ещё раз вдохнул пропитанный миазмами ночной воздух. Его время ушло.
Новый сейм крепко взялся за свою работу – как оказалось на поверку, без регулярной дружины легче распоряжаться финансами державы. Уже 26 ноября 1411 года дважды подкупленный Казимир III отрёкся от престола Мазовии. Сейм торжественно въехал в Варшаву, но так из неё и не выехал. Столица была перенесена, и юный король не мог тому противиться.
В дальнейшем сейм работал несколько понуро: особых решений принято не было, кроме восстановления войска и размещения его в Варшаве, заключения союза с Кальмарской унией (инициатива пришла со стороны Дании) и вступления в войну против Турции на стороне Венгрии.
Происходило в Кракове и Варшаве в самые дни правления регентского совета при малолетнем Владиславе III Ягеллоне с 13 января 1401 до 29 апреля 1414, всего в 4854 дня.
Итак, что же произошло с Польшей в тяжкие 15 лет регентства? Она порвала союз с Богемией, но нашла в последний момент союзника в лице Дании. Укрепила отношения с Венгрией и императорским Бранденбургом. Стёрла Мазовию с лица земли и перенесла столицу в Варшаву. Сохранила унию с Литвой и заключила случайное перемирие с Тевтонским орденом. Успела пережить тяжкий финансовый кризис и кое-как начала выбираться из него к моменту совершеннолетия короля. Стоит ли заместителю государеву пытаться возвеличить державу, как то сделал регент Олесницкий, или же ему долженствует просто сохранить её в целости до момента совершеннолетия монарха, как поступил сейм?
Light, тем не менее, никто не запрещает играть в одиночную кампанию. В нём хорошо проработаны решения для стран (лучше чем в оригинале, по крайней мере) - немного терпения, и можно обойтись и без других игроков.
Глава третья, в которой идёт речь о том, как немощные старики возвращаются к власти, бездарные полководцы выигрывают войны, а несведущие монархи поистине становятся династическим чудом.
Во имя Божье, аминь! К вечной речи памяти.
Отстранение Збигнева от власти повлекло за собой не только положительные последствия. Владислав III взошёл на престол бездарным и избалованным ребенком, вдобавок ещё и враждебным к сейму. Вероятнее всего, следующие 15-20 лет Польше будет сложно справиться с текущей задачей, ибо Господь указал своим перстом на Вармию, исконно польскую провинцию под управлением Тевтонского ордена. Южная война мало интересовала Владислава, он отправил войско только в 1416, спустя три года после начала военных действий. Конечно, спасти Венгрию уже было невозможно…
Но Владислав недооценил силу венгерских борцов за свободу, как выяснилось. Несмотря на явное превосходство турок, в стане мадьяр не возникло никаких пораженческих настроений, и вскоре объединенные австро-венгерско-польские войска, пусть и град за градом, но получили преимущество. Неужели османам суждено проиграть эту войну?
Отвлечёмся ради важной ремарки. Несмотря на свою неспособность управлять страной, Владислав III навеки войдёт в историю, и войдёт в неё именно из-за своей неспособности управлять: 1 июля 1419 года шляхта предъявила Владиславу ультиматум.
Недалёкий монарх пошёл на поводу у сейма и подписал грамоту, что войдёт в историю под названием Pacta Conventa – Всеобщее соглашение.
Лишь 23 января 1420 года, спустя семь лет войны, султан запросил у мадьяр белого мира. Владиславу понравилась его первая война и последующее усмирение повстанцев в Литве. Думая, что всё и далее будет идти согласно его прихотям, он возобновил союз с Данией в июле 1422 года, и к началу октября послал гонцов на север, в земли ордена. Какой ещё монарх специально дожидается холодов, чтобы начать позиционную войну? Датский король хоть и расторг недавно заключённый союз и переметнулся в рыцарям, но всё своё свободное время проводил в Мекленбурге, где пытался склонить к войне местного князя, по всей видимости. 8 мая 1423 года гроссмейстер Тевтонского ордена Фридрих подписал акт о передаче Вармии Польскому королю.
Последующий поход в Рязань принёс Польше славу, достаточную для принятия решения, о котором задумывался ещё Збигнев.
Однако вместе с ветрами искусства из Бизантия подули и ветры смуты…
Власть взял в руки «Государственный совет», сформированный Збигневом из старой и наиболее преданной аристократии, опять же в противовес сейму. Новая власть сделала ставку на развитие управленческих навыков и не прогадала – за долгие годы польская монархия научилась ценить децентрализацию и ленные отношения, поэтому к польскому королю ныне будут обращаться как к знатоку феодального права. Кроме того, в Серадзи великий Иоганн Гутенберг изобрёл дьявольскую машину, позволяющую высекать литеры на бумаге без помощи писцов. Збигнев, несмотря на духовный сан, не растерялся и тут же взял на службу учёного.
Следующее десятилетие уже Польша оказалась втянутою в войну своими союзниками: император, как известно, напал на Бургундию; а Венгрия – на османское племя.
По успешному завершению бургундской войны в 1431 году Збигнев, не дожидаясь окончания балканского конфликта, отдал приказ нападать на рыцарскую крепость в Данциге. И снова война с Данией накренила военный механизм Польши. Тем временем Венгерский король Людовик II поставил под угрозу дальнейшее процветание Османской империи.
31 июля 1434 года польские войска в третий раз отправились на штурм данцигской крепости...
Начальник польского воинства при осаде Гданьска Станислав Кмита склонил могучую голову над картой, закрыв широкими плечами почти весь свет июльского солнца, заходивший в шатёр через отверстие в своде. – За веру, закон и короля… – задумчиво пробормотал он и переставил на карте пару фигур. – С таким гарнизоном взять город будет почти невозможно, о чём только думал этот священник, посылая меня сюда... Он обошёл стол кругом, пытаясь найти хоть какую-нибудь лазейку в узоре стен. – За веру, закон и короля, – повторил он. – Стоило бы лучше заняться Вармским флотом, чем строить по всей стране резиденции княжеских сборщиков налогов. Всё равно князья утаивают большую часть дохода. Остальное забирает шляхта. Откуда Збигнев вообще берёт деньги на эту кампанию?.. Станислав взял в руки пару запасных фигур-кораблей и с тихим шелестом провёл их по бумаге с востока прямо в гданьскую бухту. – За веру, закон, и короля; а ведь этот клич можно было бы сделать победным для польского войска... Когда-нибудь. Не сейчас. Сейчас нужно взять этот несчастный град, – он расстроено вздохнул. – Да, с флотом мне было бы куда легче… – Пане! Командир! – неистово закричал запыхавшийся воин, ворвавшись в шатёр. – Вражьи вои отбили наш штурм и перешли в наступление! Наше войско разбито, осталась только конница, к тому же они захватили половину наших обозов и…! Кмита не слушал, он был заворожен планом Гданьска. С самого начала зная, что не сможет взять город, он и не пытался победить. Доверив подчинённым штурм крепости вместо того, чтобы лично возглавить приступ, он только увеличил потери среди польского воинства. К полудню шляхтичи свернули осаду и отступили, не согласовав действий с командующим. На следующий день пришло известие: литовское войско заняло Мемель и Кёнигсберг, и комтуры убедили гроссмейстера заключить мир.
Градоначальником Гданьска по собственному ходатайству был назначен Станислав Кмита, на посту воеводы его сменил более способный Рафаль Лещинский.
К 1436 году Збигневу удалось выжать из Померании крупную сумму и отозвать поход императора на неё, а летом Новгородское и Ольденбургское княжества взмолились о белом мире. 8 августа было заключено перемирие с Данией, а на следующий день председатель Государственного совета Збигнев принимал у себя экс-командующего Станислава. Проведя значительную работу в данцигской области, Станислав Кмита добился уважения и подчинения со стороны посадского населения Гданьска и объединил местных купцов в сильную торговую гильдию. В связи с этим он предложил королю и регенту смелый проект реформы управления в Гданьском уезде.
Новое решение оказалось достаточно эффективным: большую часть населения города теперь составляли поляки, и был открыт первый польский торговый центр. Станислав мог отправиться на покой и заниматься градскими делами. Венгрия в третий раз напала на Османскую империю в бешеной попытке захватить Валахию. Согласие Збигнева было как всегда предательски обманчиво: польское войско стояло в Варшаве на минимальном содержании, а сам регент с королём объезжали владения, проводили проверки, беседовали с герцогами, оставляли магистратов на учреждение особых предприятий в Малопольше и пытались поощрять и развивать строительство. Олесницкий перевёл войско на полное содержание лишь ранней осенью 1439, но вовсе не затем, чтобы помочь мадьярам. Его мысли занимал север: новый гроссмейстер ордена Георг оказался слабым дипломатом: пара его неосторожных действий помогла действиям агентов епископа увенчаться успехом – Дания расторгла союз с орденом, на его стороне остался только Ольденбург. Стараясь не думать о том, сколько раз уже мысли о военной славе польского оружия приводили его к бедам, Збигнев именем Господа потребовал от Георга подчинения.
Георг ответил, что силами небесными ему суждено победить, однако силы эти, похоже, покинули его: в Жмуди он оказался зажат с двух сторон польско-литовским войском, а в 1440 году от рыцарского воинства ничего не осталось. Однако нельзя сказать, что в этой войне государство Владислава III ничего не потеряло. 25 мая из Гданьска пришла весть – скончался Станислав Кмита, главный идеолог польского возрождения в Гданьске и бывший воевода королевства.
12 июня 1442 года гроссмейстер Георг принёс ленную клятву королю Владиславу III и был низведён до епископа Восточной Пруссии и Вендена. Противостояние немецких рыцарей и польских шляхтичей, начатое ещё королём Ягайло и обещавшее быть вечным, завершилось.
Не прошло и трёх месяцев...
1 сентября 1443 года император Иоганн Сигизмунд Бранденбургский скончался, завещав корону «восточному князю». Вероятно, курфюрсты неправильно истолковали его повеление, но ничего поделать не смогли: императором был избран Владислав III Ягеллон, король Польский и великий князь Литовский. Збигнев не мог и мечтать о такой власти. Право распоряжаться делами всех германских князей и столько, столько соблазнов! Силезия могла отойти Польше! Земли Поморья бы стали частью короны! Чехия и Моравия признали бы власть императора! От половины князей можно было бы добиться вассальной клятвы! Сейчас главное было не потерять голову... Имперская корона будто излечила Владислава – ещё во время правления Государственного совета он подавал надежды на вменяемое поведение, а теперь, в день своего коронования, он заявил Збигневу, что хочет заняться реформами в государственном устройстве германской нации. Он созвал два рейхстага подряд – в Дессау (графство Анхальт) и в Бремерфёрде (архиепископство Бремен), чтобы обсудить с князьями положение дел. Збигнев остался в Варшаве – ему без надобности было отправляться вместе с повеселевшим монархом. Быть может, Владислав создаст у князей образ такого честного, независимого и верного идеалам христианства правителя, что они изберут цезарем ещё и его сына Яна?..
Но вслед за реформами последовало и бряцанье оружием: Владислав объявил войну герцогству Померания за земли Поморья, на которые короли Польши искони претендовали. Оказалось, что далеко не все князья согласны с его мнением.
Плюс ко всему, Владислав подвергся европейскому веянию. Увидев однажды положение в герцогстве Померанском, где крестьяне трудились на благо господина без какого-либо принуждения, он заставил епископа Кракова подготовить план смягчения крепостного права. Уличив в этом разумный шаг, Збигнев подготовил проект не просто ослабления, но отмены крепостного права ко всеобщему удивлению сейма и шляхты.
Вскоре, как и в любой другой имперской войне, большинстве князей оставили лагерь баварцев, и на их стороне остались только граф Ангальтский да герцог Гессенский. По захвату Восточной Померании война с Баварией завершилась белым миром.
Но останавливаться на достигнутом Збигнев не хотел: у Польши ещё были деньги, а войско было почти нетронуто. Заказав в Серадзе полк бердышников, он благословил войско на войну с Богемией за силезский надел. Оная война казалась Владиславу вовсе не сложной. Воевода Рафаль привёл свои войска в Ратцебург и дал бой превосходящим чешским войскам. Благодаря своевременному подходу литовских подкреплений разгрома удалось избежать, но впервые в своей жизни Рафаль почувствовал дыхание смерти. Чехи дрогнули и пустились наутёк к Праге, но потери польского войска были больше.
Збигнев хотел добиться оммажа от Силезского герцога, чтобы подтвердить законность претензий Польши, но Владислав рассудил иначе, ибо претензии Польского королевства на Силезию подразумевались им a priori. В любом случае, Чешский король неохотно подписал мир с императором.
Олесницкий мог ликовать! Под властью Польши оказались все недавние немецкие земли, на которые она имела хоть какие-нибудь притязания. Корона римских императоров принесла Владиславу максимальную выгоду. Первым делом Збигнев поддержал идеи покойного Кмиты и ввёл достойные славянские наименования новоприобретённым землям: понятие Русин, под которым обычно обозначалось неполное Галицийское воеводство, было заменено в летописях на звучное «Львов», Данциг – на Гданьск, Померания – на Поморье, Бреслау стал Вроцлавом, а Ратцебург превратился в Рацибуж. Разобравшись с этническими названиями, епископ стал управлять страною, покуда Владислав отправился в разъезды по германским княжествам. Грязные сделки об обмене престижа на авторитет, поддельные грамоты об императорской милости, лёгкое ограничение прав аристократии и тонкие дипломатические операции – всё это Збигневу удавалось без видимых затруднений. Стоило упомянуть одно имя Краковского епископа – и сразу находились все печати, предоставлялся проход войск и заключались браки. Первым делом он взял курс на улучшение отношений с Богемией – ценою десятка бумажек с надписью «императорская милость» он значительно взрастил мнение короля Чешского Генриха II Фридриха фон Люксембурга о Владиславе и его монархии.
После выполнения задания на обеспечение преемственности курфюршества Богемии Збигнев узнал, что троих дипломатов позаимствовал у него Владислав. Его интрига оказалась успешнее некуда – теперь на престоле княжества Гелре восседал Генрих II Ягеллон. Какое-то время. Годы мира положительно сказывались на развитии Польши. Более того, перст Господа снова указал ей на земли Поморья. Захватить их было бы уже дерзостью, но вот добиться от герцога Померании клятвы в верности Владислав ещё мог, стоило только подписать пару символических грамот. Збигнев решил потратить остатки имперского авторитета именно на улучшение отношений с герцогом Помераньским Филиппом III фон Пфальцем. 25 июля 1454 года король Владислав прислал своему наставнику и регенту весточку из северогерманского княжества. Тот был немало удивлён.
В комнату вошёл изящно одетый молодой человек. Лиловое перо было прикреплено к его невысокой шапке медной бляшкой с гербом в виде червленого орла. Он заговорил на польском с явным немецким выговором, подавая грамоту: – Его Светлость Вильгельм фон Люксембруг, милостью Господа курфюрст Бранденбургский, объявляет сим… – Молчите, – едва слышно проговорил старик из-за стола и взял грамоту. Збигнев дрожащей рукой разломил печать, уже зная о содержании документа. Проницательность не входила в число его достоинств, но зато у него повсюду были агенты. О намерении Вильгельма Бранденбургского призвать императора к оборонительной войне против Чехии было известно ещё неделю назад. Однако никто не ожидал столь быстрого начала событий. – Передайте наше согласие и наи… – голос епископа сменился на хрип, – наилучшие пожелания Его Светлости… Посол пробормотал что-то лаконично-благозвучное на немецком, поклонился и гордо вышел, с каждым шагом всё отчаяннее борясь со своим желанием обернуться и ещё раз взглянуть на регента Польши. Это была его первая миссия, а он уже увидел величайшего дипломата старой школы – кардинала Олесницкого. В радостных мыслях он дошёл до конюшен и отправился в родной Бранденбург, сверкая шпорами. Солнце зашло за горизонт. В своих покоях Збигнев медленно анализировал сложившуюся ситуацию. Он так долго налаживал отношения с богемским курфюрстом, а теперь вынужден перечеркнуть усилия двух лет своей жизни из-за спеси чешского короля. Он не был готов к такому повороту событий, он надеялся, что установил мир в Европе и гегемонию Польши на востоке континента. Неужели он не смог этого достичь? В тревожных мыслях Збигнев заснул и более не проснулся.
1 декабря регент Польши впал в кому, а спустя месяц испустил дух. Страна потеряла своего лучшего дипломата. Государственный совет был распущен, и Владислав остался один.
28 ноября 1455 года король Дании присоединил к своей стране королевство Норвежское. Шведское королевство, однако, вышло из Кальмарской унии. В 1458 году Владислав заключил союз с князем Мекленбурга, чтобы окружить слабо склоняющуюся к альянсу с Данией Померанию своим блоком. 21 января 1463 года в союз Владислава вошло Голштинское герцогство. Уже совсем скоро восстание в герцогстве Мекленбург свело его военную мощь на нет, и Владиславу удалось добиться «всевечной преданности» от двенадцатилетнего князя Иоганна Георга.
Владиславу пришлись по нраву политические интриги, он даже взялся за архивы покойного епископа. Из них он узнал, что всё пространство от Эльбы до Рудных гор и далее на восток было заселено некогда славянскими племенами. С этого момента все свободное время он уделял посольству в Северо-Восточной Германии. Но не только у короля был доступ к регентской библиотеке…
11 марта 1468 Владислав добился вассальной клятвы от курфюрста Саксонии Михарта Дитце в обмен на сохранение его хрупкого положения герцога и уничтожение войск претендента на престол. В 1471 граф Майсенской марки согласился вступить в «Северный союз» короля и после того дважды нехотя отказывался от принесения вассальной клятвы, все более сознавая малую вероятность сохранения за собою титула в случае дальнейших успехов Польши. 3 июля 1472 года Владислав умер прямо во время посольства в Майсене, и все его достижения ныне оказались под вопросом.
Происходило в Варшаве в самые дни правления Владислава III Ягеллона с 29 апреля 1414 до 3 июля 1472, всего в 21250 дней.
Правление Владислава было долгим: он не возглавлял войска, в отличие от своего отца, хотя ему и очень нравилось воевать, и потому его возраст миновал отметку в 70 лет. Но не это главный результат его деятельности. Вспомним, какой Владислав получил Польшу? Он получил её небольшим децентрализованным княжеством, кандидатом на разорение шляхтичами, датскими воями и чешскими воинами. Какой она стала по его смерти? Всё такой же децентрализованной и, скажем честно, слабоватой, но сильной в плане политическом и получившей сполна всё то, что ожидала получить если не в течении нескольких веков, то хотя бы не столь малыми усилиями.
Захват Силезии, Гданьска, Вармии и Поморья фактически объединил все польские земли (кроме Ноймарка) под властью короля. Сохранение унии с Литвою и расширение этой унии на Саксен-Лауэнбургское княжество, вассалитет Молдовы, Тевтонского епископства, Мекленбургского герцогства и Саксонского курфюршества лишь скрасили политическую ситуацию.
Далее обратим внимание на так называемый Северный союз Владислава III. Он заключался с целью защиты герцогства Саксен-Лауэнбург, вступившего в личную унию с королём, но оказавшегося изолированным среди северогерманских княжеств. Далее к этой цели добавились блокада Поморского князя с целью его подчинения и выполнения Божьей воли (задания), лишения Дании влияния в этом регионе, а также укрепление отношений между странами Ганзейского торгового союза.
Нельзя отрицать и деяния Збигнева Олесницкого, ныне почивающего в Бозе. Именно благодаря его внутренней политике и ставке на производство вкупе с налогами Польше удалось улучшить годовой баланс с 20-40 дукатов до 90-100. Скорее всего, Польша скоро сможет свободно покупать мнение чужих стран, не боясь при этом подорвать темпы развития своей экономики. У Польши третий в мире годовой доход с провинций – она стоит почти наравне с торговым гигантом Ганзой и технологически развитым Голландским герцогством.
вот в технологиях во время правления Владислава наметилось солидное отставание. Производственную науку ещё как-то вытаскивает на себе Гутенберг, но вот торговля и управление рискуют оказаться далеко позади.
Сообщение отредактировал Habsburger - Пятница, 16.08.2013, 18:12
Глава четвёртая, в которой повествуется об умелых дипломатах, заключающих соглашения, и алчных правителях, соглашения разрывающих.
Во имя Божье станься, к вечной памяти тое-то речи!
Ян I Альберт Ягеллон взошёл на трон уже сорокалетним мужчиной, намеренным твёрдо продолжать политику своего отца. Несмотря на то, что отец четырежды отказывал ему в предоставлении собственного лена и даже угрожал отречься от него в годы своего помешательства, Ян не переметнулся ни к вечно чем-то недовольным шляхтичам, ни к иностранным врагам Владислава. Он мнил своего отца великим завоевателем и объединителем земель польских, и потому хотел взаправду лишь только одним насолить своему отцу – затмить его славу своею. Навряд ли у Яна это получится, ведь он садится на королевство не пятнадцатилетним юношей, но зато у него неплохой склад ума, особенно хорошо он себя проявил на дипломатическом поприще.
Следующими целями Альберт поставил поддержание хороших отношений с императором-чехом (ибо сильны бо, должно быть, его претензии на Силезию) и продолжение политики укрепления Северного союза. Как и ожидалось, маркграф Мейсенский, дабы снять с себя подозрения в убийстве короля Владислава, всеми оплакиваемого, принёс вассальную клятву Яну. Количество прямых подчинённых Польского короля перевалило за 5 штук. Теперь он настоящий феодал своего времени.
Епископ Магдебургский Манфред присоединился к союзу 23 октября 1473 года. В 1475 году Ян решил оказать серьёзную поддержку гильдиям и заодно раскрепостить крестьян. Инициатором реформы выступила ассоциация купцов Данцига.
Герцог Голштинский стал ещё одним членом союза, принесшим клятву верности Польскому королевству, это случилось 1 марта 1477 года.
И Померания поддалась веянию союза! Опасаясь усиления польской власти, герцог стал намекать в своих письмах польскому королю на ничтожную, но вероятность заключения договора между их державами. Если Богуслав XIII, а так его звали, хотел этими жалкими потугами выторговать у Яна Поморье, то он глупец, упустивший всякую надежду на славное будущее. Это случилось в ночь на 3 сентября.
Богуслав XIII уже отошёл ко сну вместе со своей молодою женою. Как вдруг посреди ночи страшный грохот оборвал его сон. Герцог встал с постели и достал меч из сундука в дальнем углу комнаты. Дверь в опочивальню со скрипом отворилась, и в комнату, громко чеканя шаг кожаными сапогами, вошёл гонец с белым орлом на плаще. Следом зашла дюжина закованных в латы воинов — к несчастью Богуслава, на их плащах красовался такой же герб. — Именем польского короля я приношу Вашему Сиятельству… — худой человек развернул свиток и подозвал к себе оруженосца с факелом. Найдя нужную строчку, он превосходным немецким отчеканил — «поспешествующую благодарность от верховного государя Яна Альберта, короля Польши и великого князя Литвы, за ваши опыты по оказанию Нашему Величеству всецелой поддержки в делах ратных и светских и скрепляем этой печатью союз двух наших славных в веках держав…» — Какого дьявола здесь происходит? Как смеет чернь вторгаться в личные покои наместника Поморских земель и выдвигать какие-то безумные требования? Я не заключал никаких договоров с вашим королём и не собираюсь иметь с ним дел после подобных низостей. Убирайтесь! — Разъярённый Богуслав ударил гонца по лицу с такою силою, что тот выронил грамоту. С невозмутимым видом, гонец прошипел: — Вам лучше подчиниться Его Величеству мирно… — О, не думаю. Что, если я вышвырну тебя из моего дворца сейчас же, как должен был сделать ещё до того, как ты вошёл сюда, а поутру прикажу вздёрнуть тебя вместе с твоими проходимцами, а головы отослать твоему королю?! — герцог обнажил меч и поднёс остриё к горлу гонца. — В таком случае, нам ничего более не остаётся, как арестовать Ваше Сиятельство и придать справедливому суду польского короля за нарушение союзных обязательств. — Арестовать? С какой такой милости вы смеете меня арестовывать?! Если мне не изменяет память, то я подданный своего Кайзера, а не вашей польско-литовской швали! Дружный лязг железных доспехов, выражающий явное несогласие большинства присутствующих с мнением герцога, немного отрезвил Богуслава. — Это ненадолго, сир… — гонец хозяйской поступью подошёл к окну и растворил его. Богуслав выглянул в окно: целый полк государевых людей — личная гвардия Альберта, любезно предоставленная его верным великим коронным маршалоком Максимом Сульковским — стройными рядами подвигалась всё ближе к Щецину, ворота которого были открыты, а стражники перебиты. Лоб герцога покрылся испариной, а губы задрожали. Немец довольно улыбнулся, на щеке его даже под тусклым цветом факела чётко виднелась кровавая отметина от золотого перстня Богуслава. Кто бы мог подумать — ещё лет двадцать назад он благоговейно трепетал перед Збигневом Олесницким в какой-то хибаре, а теперь уже стал главой посольской избы Польского королевства и требует подчинения у самого герцога империи. — Так что же, Ваше Сиятельство, — сказал он, поднимая свиток с пола, — могу ли я продолжить чтение?..
19 марта 1478 года корона императора легла на главу эрцгерцога Австрийского Иосифа. Ян мог выдохнуть спокойно… Но ему лишь это показалось. В июне 1478 ему пришлось столкнуться с – о, кто бы это мог быть! – агрессией Рижского архиепископа, который не так давно провозгласил свою епархию рыцарским орденом, а себя – гроссмейстером Иоганном VII. На его сторону встали Швеция и Ганзейский союз. Ну что же, посмотрим, как проявит себя Северная коалиция держав!
И коалиция проявила себя прекрасно! Согласованные и вдумчивые действия союзных княжеств позволили уже к февралю полностью уничтожить ганзейское воинство, в то время как на востоке тевтонские ( труЪ) рыцари в пух и прах разбили рижских. Ян же оставил войско в Варшаве поначалу – у страны было всего 9 свободных дукатов. Однако он не сидел без дела – перетащив огромный стяг шведского короля на берег, шведские рыцари были, должно быть, ужасно раздосадованы известием о перемирии Польши со Швецией. Вскоре Гутенберг попросил у двора помощи в открытии типографии в Варшаве, на что запросил сотню золотых. Альберт не отказал учёному и в этот раз, а остаток взятого заёма потратил на переход армии к Любеку и обратно. Однако рижане оказались не так просты. Надеясь уличить Яна в зловещем колдунстве колдовстве и попросить папу отлучить его от Церкви, гроссмейстер Иоганн заказал отпечатать (в варшавской же типографии ) книгу, которая войдёт в историю.
С гордостью мы пишем эти строки: Северный союз Владислава III оказался крепок, надёжен и дружен. Кооперация войск коалиции стала наиболее замечательной военной операцией второй половины XV века: умело действуя на два фронта, союзники превзошли своих врагов и получили преимущество уже к сентябрю 1480 года.
Альберт намеренно затягивал конфликт, желая ослабить в этой войне скорее предательскую Ганзу, нежели Ригу. В этой войне не обошлось и без серьёзных ошибок – армия гроссмейстера осадила Варшаву, полностью разбив польскую армию. На сбор новой ушло немного времени – деньги у Польши ещё были, хотя у пары молодых казначеев, как докладывали Яну, волосы дыбом встали, когда они увидели сводку о выплачиваемых процентах.
Время шло, а война переросла в затяжной конфликт с хорошо укреплённой Ганзою. Лишь 27 октября, за три дня до срока выплаты займа (на что у Яна совершенно не осталось денег), тевтонские рыцари известили короля о взятии Бремена. Мир с Ганзой и Ригой последовал незамедлительно.
Так Альберт завершил первую войну Северного союза, снискав славу прирождённого главы коалиции и получив немалый барыш с разбуянившейся Ганзы. Вскоре пришло печальное известие — скончался Ян Гутенберг.
Ну что ж, по крайней мере, он оказал Польше неоценимую услугу: изобрёл станки, изучил звёзды и открыл типографию. И это не считая огромного вклада в развитие производственных технологий.
10 марта 1485 года Фридрих I фон Люксембург под давлением благодарных королю за освобождение от гнёта Ганзы горожан принёс клятву верности Его Величеству Яну. Штатгальтер Герберт Шмерсе – глава торгового союза – «граф Любека», как обидно называл его покойный Збигнев Олесницкий, только что окончательно лишился трети личного дохода.
Лишь в разгар лета 1489 года ценою титанических усилий пфальцграф Ангальта согласился участвовать в Северном союзе Яна Альберта. Однако заведённые в союзе порядки быстро растопили ангальтский лёд – уже в ноябре регенты девятилетнего Дитриха заставили его вложить свои ладони в руки польского короля.
А 30 июля 1490 года Ян Альберт преставился в возрасте 57 лет.
Происходило в Варшаве в самые дни правления Яна I Альберта Ягеллона с 3 июля 1472 до 30 июля 1490, всего в 6601 день.
Всё, чем занимался Альберт в без малого осьмнадцать лет своего правления – дипломатия. Он не вёл завоевательных войн, как его предок, но всё равно расширил территорию Польского государства и возвеличил его среди соседей. При нём уже видно, как в Восточной Европе устанавливается новая, пропольская система отношений между монархами: чем ближе государство расположено к Варшаве, тем меньше оно ввязывается в ненужные войны. Территории Польского королевства Ян не расширил, но значительно укрепил, ибо деньги, вырученные с похода на Ганзу были вложены в долговременное строительство.
Политически Польша значительно глубже вонзила когти в тело Европы: земли Курляндии были возвращены Тевтонскому епископату, а Гольштейн, Гамбург, Майсен и Анхальт вошли в состав Польской короны как ленные владения. Молдавские князья снискали славу на турецких полях, захватив вожделенную для Венгрии Валахию.
Северный союз был главной целью Яна, он ни на минуту не забывал заботиться о поддержании хороших отношений со всеми его независимыми членами и всегда думал о путях дальнейшего расширения коалиции. В союз вступили Померания, Гамбург, Анхальт и Магдебург. В первой своей войне союз одержал головокружительную победу над войском Любекского штатгальтера.
Сообщение отредактировал Habsburger - Пятница, 16.08.2013, 18:29
SaNiOK, десяток партий за Австрию научит любого школьника грамотно вассалить князей: куда сложнее добиться военного союза и династического брака - после заключения этих соглашений вассалитет становится делом времени. Я счёл ненужным документировать отказы, предшествующие неизбежному согласию.)
А вас не удивляет тот факт, что Польша (не член империи) стала императором? В DAMP-е система СРИ немного изменена. В частности, добавлены новые реформы и немного изменены требования: эти две не требуют наличия авторитета.
Глава пятая, в которой рассказывается о преимуществах немецкого воспитания и роковой воле случая.
Во имя Господне, аминь! Да будет вовеки памятно ниже описанное дело.
Его Величество Владислав IV, Божиею милостию король Польский, великий князь Литовский и герцог Саксен-Лауэнбургский занял престол в возрасте 38 лет. Будучи зрелым и опытным человеком, он не растерял своего хорошего воспитания, которым наградила его мать из австрийского правящего дома: она научила его в равной мере управлять подданными и смело держаться при дворе, а его дядюшки — командиры богемского войска (напомним читателю, что Габсбургская династия оборвалась ещё во время регентского совета при Владиславе III, и теперь Австрией и Чехией управляет род Люксембургов) — оказали хорошее влияние на его успехи в военной науке. Несмотря на то, что бóльшую часть жизни Владислав провёл с немцами и в его речи нередко присутствовали иностранные заимствования, он не стеснял польский двор своим присутствием почти никогда, всё больше присутствуя на заседаниях сейма в качестве безмолвного наблюдателя и попечителя. Единственное, что досталось ему от польского отца, как молвили позднейшие жизнеописатели, — так это дипломатическая хватка и желание подчинить бывшие славянские земли своей короне.
Однако первое действие Владислава возымело неблагоприятный эффект: он зачем-то вспомнил, как его далёкий предок Болеслав Храбрый завоевал земли Словакии, и предъявил Венгрии свои претензии на эти территории.
Сведущие политики быстро напомнили Владиславу о венгерском влиянии и договорённости о союзе между двумя восточными странами. Отказавшись от идеи венгерского превосходства, он нацелился на собирание земель Северного союза. Перспектива быть втянутым в войну со Швецией на стороне предавшего её Готландского герцога его не пугала.
Однако своих целей Владислав достигнуть не смог: 14 марта 1493 года сердечный приступ оборвал жизнь многообещающего монарха, оставив Польше его полуторагодовалого наследника, при котором был немедленно сформирован Совет регентов.
Происходило в Варшаве в самые дни правления Владислава IV Ягеллона с 30 июля 1490 до 14 марта 1493, всего в 958 дней.
Несмотря на неполные 3 года правления, Владиславу таки удалось сделать пару вещей, достойных упоминания скромным комментатором, который, право, очень сожалеет о потере столь ценного для страны управителя, не успевшего приложить как следует свои усилия к возвеличиванию державы. Земли польской короны при Владиславе не расширились, но обзавелись претензиями на словацкие земли, а Северный союз обогатился ещё одною державою.
Сообщение отредактировал Habsburger - Пятница, 16.08.2013, 18:15
Глава шестая, в которой говорится о крамольниках государства и защитниках государства как в равной степени творцах истории.
Во имя Бога, аминь! На вечную память о деле.
Несовершеннолетие монарха обещало продлиться ещё 11 лет — довольно долгий срок. Польша могла бы легко снести его, если бы у неё был хороший претендент на регентство. Но второго Збигнева у неё больше не появится. Вскоре Совет был заметно сокращён, и главенствующие позиции в нём заняли трое.
Алексий Казановский — молодой дипломат на королевской службе, выходец из гданьской купеческой семьи. Его отец купил ему место в королевских советниках, как только умер Збигнев. Как бы то ни было, Казановский взял на себя все вопросы, связанные с внешней политикой: именно он представлял отныне интересы Польши при Северном союзе. Так как это было самое важное направление польских дел, Казановский стал негласным главой совета. Кшиштоф Семенович — придворный учитель танцев, назначенный ещё прежнему королю, но не допущенный до него ревнивой матерью. Будучи немного сведущим в делах философии, политики и риторики взял на себя обучение молодого короля с обещанием предоставить ему всё необходимое образование. Владислав Паневский — верный королю дворянин, член сейма Польши, приставленный к совету. Он должен был контролировать и оценивать все действия регентов, чтобы они соответствовали как интересам монархии, так и чаяниям шляхетского сословия. Чтобы должность была подкреплена не только бюрократической деятельностью, Владиславу был отведен весь блок внутренней политики государства: строительство, крепостное право, производственные технологии. Август был весьма нездоровым и очень капризным ребёнком. Гул вопрошений о том, нужен ли Польше такой король, набирал силу в сейме. Кое-кто даже захотел назначить день выборов. Паневский был непреклонен. Бог, как он считал, поставил перед ним задачу двигать государство вперёд мерными шагами, покуда наследник мудрого короля не станет взрослым. Смена династии казалась ему крамольным деянием. Зная, что шляхтичи будут недовольны сохранением Августа в качестве наследника, он тайно приказал сформировать 3 полка пехоты в Великопольше, а также закупить на взятые в заём деньги два новые полка западной артиллерии.
Тем временем молодой Алексий постепенно оказывал всё большее давление на север Германии. Император был занят войной с Баварией, а потому можно было позволить себе провести несколько интриг. Впервые ушей Иосифа Австрийского коснулось тихое имя Алексея, когда он неожиданно появился в Ганновере, столице Брауншвейгского герцогства, и заявил о правах Ягеллонов на престол. Опасаясь интервенции Северного союза в случае отказа, временное правительство Брунцвика короновало на престол брата Владислава IV и сына Елизаветы Австрийской Фердинанда. Этот не самый способный претендент удовлетворял, казалось, обе стороны.
Решив ненадолго скрыться из Германии, чтобы не раздражать местных герцогов, Алексий первым из высокопоставленных лиц посетил владения Готландского герцога Стефана Заттермана. Герцог был так польщён вниманием, что объявил пир, а на следующее утро, почёсывая голову и силясь хоть что-нибудь вспомнить, с хмурым видом читал грамоту Алексия о немедленном приглашении в Варшавский дворец на принесение оммажа.
Тем временем Кшиштоф рапортовал Паневскому, что десятилетний монарх умеет вести себя при дворе и выучил общие фразы приветствия и титулирования. Владислав немедленно пригласил нейтральную часть шляхты на первый праздник Его Высочества. Оценив манеры юного королевича и посчитав их сносными, они присоединились к партии Владислава.
Остальная часть сейма, почувствовав, что сдаёт позиции, решила привлечь к проблеме наследования престола иностранных государей. Они могли бы добиться успеха, если бы венгерский король не был связан узами брака с тёткой Августа Вшеборой. Владислав же решил испробовать на повстанцах новые пушки.
По возвращению в германские земли Алексей Казановский прибыл не в Любек, как полагалось, а в Бремен. Оттуда он проскакал несколько верст к востоку до владений архиепископа. Вид выжженной земли по дороге подсказал ему, что разумно будет задержаться у святого отца. Так и вышло — разозлённый на императора из-за его разрушительной кампании против Баварии и гневящийся на Баварского герцога по причине хоть какой-нибудь благодарности за вступление в войну на его стороне, старый Буркхард всю ночь рассказывал поляку о своих бедах. На следующее утро он разорвал соглашение с баварцами и примкнул к Северному союзу.
Европа вступила в XVI столетие. И предваряющее этот мучительный переход событие призвано было навсегда изменить дальнейшую историю мира.
Реформация изменила умы людей, сделала раскрепощённее их правителей. Так, уже 16 сентября епископ Восточной Пруссии Иоганн объявил о разрыве ленных отношений со Святой нашей Матерью Церковью и самопровозгласил себя королём Прусским. Вассальная клятва королю Августу, благо, была принесена им заранее этого события, и потому сохранилась.
2 апреля 1502 года королевский повар с широкими плечами и зычным голосом по имени Казимеж с помощью всё тех же недовольных шляхтичей назвал себя «регентом Польским» и разослал по всей стране призывающие к беспорядкам объявления. Иностранные агенты, задействованные сеймом, убедили венгерского короля признать этого несчастного родственником семьи Ракоци.
Толпа разъярённых крестьян собралась у дворца, требуя поочередно то у Бога, то у Паневского указать стране на настоящего короля. Владислав с решительным видом ходил по зале взад-вперёд, погружённый в свои мысли. За столом сидел Кшиштоф Семенович, всеми силами пытавшийся успокоить плачущего Августа, которому было уже тринадцать лет. Гул с улицы становился всё отчётливее. Владислав выглянул наружу. Прошло уже больше двух часов, а народу как будто бы даже стало больше. Гвардия еле удерживала людей от вторжения в королевский дворец, нужно было принимать решение незамедлительно. Владислав вышел на балкон и обратился к народу. Вслед за ним вышел и мальчик в короне, призванный изображать Августа. Непростая речь. Десятки оборотов, чтобы запутать как простолюдинов, так и шляхту. Тысячи извинений и обещаний счастливого будущего. Спустя час непрерывных восклицаний народ, вроде как, успокоился и доверился монарху. «Август» пообещал смягчить наказание повинным в заговоре, но сдавшимся на его милость дворянам.
Казимир Ракоци был сослан к своим «родственникам» в Венгрию, а шляхтичи обезглавлены. Этим шагом Паневский показал, что милосердие Польских королей присуще только лишь самим монархам, но он сам не собирается щадить «алчных сеятелей смуты». Алексей, всеми забытый, в это нелёгкое время всё чаще стал задумываться о создании единого независимого государства на территории Северного союза и даже приступил к решению подобного вопроса. Узнав об этом, Паневский казнил Казановского. Регентский совет был распущен в связи с совершеннолетием монарха.
Происходило в Варшаве в самые дни правления регентского совета при малолетнем Августе I Ягеллоне с 14 марта 1493 до 30 июля 1502, всего в 3424 дня.
Комментатор должен заметить, к сожалению, лишь достижения крамольника-Казановского, такова его печальная задача. Польский король обзавёлся новым вассалом — герцогом Готландским. Северный союз разжился поддержкой Бременского архиепископа.
Сообщение отредактировал Habsburger - Пятница, 16.08.2013, 18:38
Глава седьмая, в которой идет речь о том, как венец для правителя может стать испытанием для государства.
«Ягелло стяжал свой Грюнвальд, Август пришёл к своей Каноссе», — так говорили в народе.
Во имя Бога, аминь! На вечную память о деянии.
Август Ягеллон наконец-то получил трон. Воспитанный нетерпеливым и взбалмошным Кшиштофом Семеновичем (хотя и недурно воспитанный, просим заметить), он хотел всего и сразу, и неожиданно-радикальное решение в любой ситуации казалось ему наилучшим выходом. И обстоятельства сами подбросили Августу возможность проявить свой дерзкий характер. Его Святейшество Папа Григорий XII, Верховный Понтифик Святой Матери Церкви, прислал своих легатов ко двору пятнадцатилетнего короля. Он потребовал у Августа конфисковать владения неверного епископа Иоганна, мнящего себя королём. Так как на все Иоганновы владения уже был наложен интердикт, а сам король постоянно находился под угрозой отлучения, его подданные отказались ему подчиняться и перешли под власть Августа.
Весьма интересным для толкования верные юному королю священнослужители посчитали тот факт, что в послании Папы не было дальнейших указаний, что делать с землями Пруссии. Считая, что лучшего шанса вернуть себе прибрежные районы не представится, молодой Август немедленно издал универсал о присоединении земель Кёнигсберга, Клайпеды, Курляндии и Вендена к великому княжеству Литовскому.
Три года Август пытался загладить отношения с германскими князьями — все его вассалы были ужасно огорчены таким поведением. Они поклялись ему в верности и защищали от войск шляхтичей и претендентов совсем недавно, а теперь он насторожил их столь суровым решением прусской проблемы. Но подкупы, гарантии независимости и ловкая династическая политика с опорой на лесть сделали своё дело даже лучше, чем король мог ожидать.
И снова польский правитель стал императором. «Король и Цезарь Август» — в этом полушутливом титуле сошлись три имени величайших государей истории: Карла Великого, Гая Юлия Цезаря и Октавиана Августа. Сможет ли государь пронести это имя с достоинством, присущим любому гордому славянскому князю? Первым действием Август решил показать свою образованность и снисходительность, и потому решил привить себе и всем своим подданным любовь к искусству. Идея оказалась не из лучших — вместо образованности монархи Европы разглядели в польском короле лишь вычурность и желание прославиться благодаря мелким деяниям.
Императорская корона оказалась для Августа Ягеллона терновым венцом. Реформация делала свое дело — всё больше князей переходило в еретическое лютеранство, и каждый переход больно отзывался во мнении членов Северного союза о короле. 27 ноября 1510 года, первой почуяв слабость императора, объявила войну Ганза в надежде на возвращение Ягеллонского Гамбурга.
А вскоре австрийский эрцгерцог воспользовался гарантией независимости, данной ему Августом, и призвал императора сразу к двум войнам! Список возможных противников казался внушительным — на деле же половина князей даже не вступила в войну против своего императора. Однако ситуация с Богемией оказалась настолько волнительной, что король лично возглавил войско, ещё не оправившееся от былых сражений.
Предчувствуя смерть, Владислав позаботился, чтобы его кончина не затронула никаких процессов в государстве: управление экономикой он постепенно переместил в руки своего заместителя, примирил сейм с королём, а войску выделил дополнительное жалование. Поэтому уход Паневского из истории Польши оказался гладким, да настолько, что и позднейшие историки часто забывают указать на то, что он умер в 1512-е Лето Господне. 5 июня 1511 года из войны был выведен Тирон (ничем не ценный союзник Ганзы), а 5 октября пришли две не очень радостные вести.
Австрийская монархия, теперь уже в лице эрцгерцогини Анны, снова предала польское воеводство, бросив все силы на урегулирование собственных внутренних противоречий. Август, горя яростью, повёл войско через Богемию на Вюрцбург, желая найти там агентов, убивших его учителя. Дойдя до желаемых городов и осадив их, он понял, что искал не там: убийцы всё ещё орудовали в Варшаве.
На следующий же день огромное войско князя Вюрцбурга совершило марш-бросок с юга Баварии до самой Франконии и дало бой отчаявшемуся императору. После двух дней кровавой сечи стало окончательно ясно, что эту битву Августу не выиграть. Но заметим, что всего в неделе пути до поля боя оставалось литовское войско, а венецианцы подло подставили Вюрцбургскому герцогу нож в спину. Дальновидный герцог Вюрцбургский осознавал, что скоро будет вынужден воевать на два фронта одним войском, а такого он бы не вынес. Противники встретились в полдень посередине изрезанного польской артиллерией поля и подписали соглашение о пятилетнем перемирии.
Узнав о сем, Чешский король, боясь оказаться зажатым в тиски между польским и литовским войском, а также понимая, что осада Ратибора затягивается на неопределённый срок, подался к эрцгерцогине Австрии с мольбой о мире. Чтобы не злить императора, Анна с благодарностью возложила на него всю ответственность за эту непростую победу над её врагами.
Август мог наконец-то заняться Ганзейским войском. Он намеренно затягивал конфликт, желая получить от него максимальную выгоду, и тем самым играл с огнём: ганзейская наёмная гвардия превосходила его собственную в три раза, а рекрутов у страны не осталось. С князем Люнебурга, последним союзником штатгальтера, всё оказалось просто: епископ Магдебургский уже давно разбил всё его войско. Впервые Польский король принудил врага к вассальной клятве без повода, чем снискал себе дурную славу.
Захватить обратно взятые Ганзою крепости и осадить Любек — таков был план дальнейшей войны. Он был прост и выполним, однако времени на его претворение ушло немало. Тем временем Кёльнский государь прислал Августу тревожное известие.
Что может быть губительнее для репутации императора, чем переход его подчинённых из истинной веры в ересь? Август старался поддерживать отношения с вассалами на прежнем уровне постоянными денежными вливаниями. Ему уже начало казаться, что расходы на подкупы иностранных чиновников достигли в сумме уже более тысячи золотых. Но он был готов тратить ещё больше. Лишь в ночь с 1 на 2 июня 1517 года война с Ганзою, длившаяся 7 долгих лет и ставшая губительной для польского воинства, завершилась полною победою Августа.
Уже к середине Ганзейской войны Северный союз начал трещать по швам. Реформация стала самым страшным происшествием за всю историю Священной Римской империи, как казалось тогда её цезарю: она расколола германское общество на католиков, лютеран и кальвинистов, и почему-то все три общины в равной степени ненавидели императора. На некоторое время Голштинский князь разорвал вассалитет с Августом, а Мейсенский граф чуть было не добился от Папы развода между дочерью короля и своим племянником. Польша стремительно теряла позиции в Германии, и только политика подношений спасала Северный союз от полного разгрома.
Пользуясь этим, курфюрст Бранденбурга разорвал союзный договор и напал на Чешского короля, желая заполучить Нижнюю Лужицу в свои руки. Август был явно взбешён таким поведением и долго кричал на своих неумелых дипломатов. Но кричал он недолго — Венгрия начала очередную войну с Османской империей, Литва погрязла в болоте крестьянских восстаний, растеряв почти всю дружину, а с севера Датский король использовал заминку, чтобы начать войну с Польшей за Готландский остров. И всё это в тот момент, когда у Августа едва набиралось четыреста человек военнообязанных молодцев! Летописец не будет рассказывать вам о сих войнах, так как на историю Польши они мало повлияли. Скажем лишь, что Августу удалось склонить Данию к очередному белому миру без видимых потерь и кое-как отстоять литовские земли от наплыва подосланных московским князем (между прочим, Василием V Ягеллоном) националистов и фанатиков. В войне же с турками Венгрия впервые проиграла, причём в мирном договоре передала султану не что иное, как Валахию, бывшую уже двадцать лет под властью Молдавского господаря.
Так или иначе, Польша вышла из воды почти сухою, насколько это было возможно в постоянно изменяющихся условиях. Нельзя сказать, что Август только страдал в эти годы, на его счету оказалось и несколько дипломатических преимуществ. Во-первых, он получил долгожданный повод проучить Бранденбургского курфюрста.
Во-вторых, не только Силезия оказалась в поле его зрения. В правление Августа случилось то, чего добивались польские короли ещё с 1449 года, со времён системы Олесницкого.
Это стало возможным после войны с Вюрцбургом: призвав Померанию и весь Северный союз к войне против австрийского врага Август преследовал также цель разрушить систему союзов независимых герцогов, входящих в коалицию. У него получилось неважно, но главный договор — между Померанией и Вюрцбургом — был расторгнут. Оставшись в союзе только с епископом Магдебурга и Польским королём, герцог Померании более не мог вести активную политику в германских землях и отказался от большого будущего собственного государства, вступив в ленные отношения с королевством. В-третьих, 12 октября 1520 года был созван Вселенский собор в Капошваре (Венгрия). Решения, принятые на нём, были призваны остановить распространение ереси.
здесь Август проявил свою натуру взбалмошного и непоследовательного правителя. Яро поддерживая решения собора, он вовсе не выступает за обращение еретиков в истинную веру.
Вместе с этим он отдаёт приказ начать эксплуатацию иноверцев во всех провинциях, где католики потеряли свои позиции. Папа был шокирован подобными действиями и не мог вынести ни положительного, ни отрицательного вывода по вопросу польской религиозной политики.
В первый день 1523 года (о, как же летит время, когда страна балансирует на грани разрыва дипломатических отношений со всеми вассалами, которых так долго добивалась!) Август решил окончательно разрешить проблему курфюршествования, сложившуюся во время правления прошлого императора Иосифа. Напомним читателю, что пфальцграф Рейнский ещё сто лет назад аннексировал территорию Трира и таким образом стал обладать аж двумя голосами в верхней палате рейхстага; Вюрцбургский герцог сделал то же самое с Майнцским епископством. И если Пфальц заключил мир с Австрией на условиях последней и освободил Трир (хотя право голоса уже закрепилось за Баром), то о договоре с Вюрцбургом читателю известно. Естественно, шесть курфюрстов, из которых два (Бранденбургский и Саксонский) голосуют за польского монарха, не могли объективно решить судьбу короны. Впервые Август осознал, что именно из-за титула императора он терпит такое дипломатическое стеснение в отношениях с Северным союзом. Чтобы и его сын Владислав не получил императорство от германских князей, он решает наделить полномочиями курфюрста герцога Брауншвейгского.
«Позаботившись» о будущем короны, он обращает своё внимание на Бранденбургского князя: ревностный католик, этот курфюрст не смог сдержать распространения ереси на своей земле и столкнулся с наплывом тысяч недовольных фанатиков. В ноябре ситуация окончательно вышла из-под контроля, и Август решился: 4 числа одиннадцатого месяца 1523 года он разрывает династический брак и нападает на Бранденбург.
Пусть это действие смутило весь германский и даже польский мир — ему всё равно. Август должен отстоять права Польши на Силезские земли и проучить бранденбуржца. Весь Северный союз встал на его сторону — однако Венгерский король, давний союзник как для Польши, так и для немцев, не согласился принять участие в этой авантюре. Разрыв почти двухвекового союза с Венгрией опечалил Августа. Однако уже через несколько месяцев выяснилось, что с ним всё ещё хотят дружить.
Англичане оказались мёртвым грузом: восстания на их земле напоминали литовский бунт, всё ещё подавляемый Августом. 12 мая 1525 года он заключил мир с курфюрстом, не желая требовать чего-то кроме Ноймарка. Август хотел после этой войны пригласить его в свой союз, ведь Бранденбург был, фактически, его ядром. В 1528 году во время подавления волнений в южных владениях Литвы Август, как некогда Владислав III, окончательно сошёл с ума. Кое-как шляхтичам удалось проредить войска повстанцев до такой степени, чтобы с ними справилась литовская дружина, а затем быстро отступить в Варшаву.
была передана в руки Государственного совета, на сей раз полное влияние на его формирование оказал сейм. Впрочем, не стоит думать, что шляхта хотела получить власть: ею, как и всегда, движут не только личные намерения, но и высшее стремление сохранить достоинство родной державы. Поэтому на явную провокацию со стороны Милана они ответили положительно и вступили именем императора в новую войну.
Папа был чрезвычайно занят в войне с королевством обеих Сицилий, потому английский и ганзейский флот вывели из войны Сардинию и осадили Корсику.
Но на сем война перешла в тяжкую фазу: отправить польское войско через всю Европу ради сражения с папской гвардией Август не мог, так как у страны по-прежнему не набиралось достаточно рекрутов. После того как Понтифик заключил разгромный для сицилийцев мир, а генуэзские наёмники захватили Милан, стало очевидно, что война проиграна, и 8 ноября 1532 года Август уже подписывал белый мир под стенами какой-то Богом забытой крепости в Романье. Пришло время обратить внимание на Северный союз. К сожалению, Голштинский герцог объявил себя кальвинистом, и потому возобновить вассальную клятву было негоже после того, как Август стоял на коленях перед главой католической Церкви. Однако меры по расширению союза всё равно были приняты в 1535 и 1537 годах.
К тому времени Бранденбург потерял все свои владения в Нидерландах, которые давным-давно получил во время своего императорства, его территория теперь ограничивалась только тремя крупными графствами. Август сильно желал иметь его курфюрста в вассалах, но он уже стал лютеранином. 10 марта 1538 года, во время кампании по подавлению последнего восстания дворян в Литве, «Король, Цезарь и Август» умер, передав трон своему двадцатипятилетнему наследнику Владиславу.
Происходило в Варшаве в самые дни правления Августа I Ягеллона с 30 июля 1502 до 10 марта 1538, всего в 13007 дней.
Итак, правление Августа растянулось на долгие 36 лет. Чем же смог он прославить или, может быть, принизить Польшу среди других европейских держав? Начнём с того, что Август вёл неоднозначную политику, и это удавалось ему с большим трудом. Он старался, как и его предшественник Владислав III, тоже недалёкий умом, улучшить свои качества и привести королевство к величию. Но комментатор, освобождённый от уз цензуры и пут всеобщего мнения, может сказать честно — без Августа Ягеллона Польше жилось бы много спокойней. Но несмотря на нашу неприязнь к нему, мы не посмеем позволить себе опустить из нашего замечания заслуги сего дерзновенного монарха перед своим королевством. Территория Польской короны расширилась благодаря Августу последним клочком силезской земли — территориею «Новой марки», как называли её немцы. После захвата магистраты короля постарались позаботиться о том, чтобы новое (а точнее старое) имя — Гожув — прижилось не хуже прежнего.
Примечательно и изменение вассальных отношений во время его правления. Исчезновение Тевтонского епископства сильно повлияло на мнение вассалов о Польше, что вогнало её в бесконечный цикл подношений самым разным своим подопечным. Герцог Померанский принёс королю вассальную клятву, штатгальтер Любека-Бремена и князь Люнебурга сделали это по военному принуждению. Две плохие новости: господарь Молдавии и Валахии теперь стал только господарем Молдавии, а князь Голштинский нарушил вассалитет и предусмотрительно перешёл в другую веру.
Северный союз расширился благодаря действиям Августа, хотя и находился на грани роспуска из-за серьёзных религиозных противоречий его членов. Закон о веротерпимости, по всей видимости, сгладил напряжение не только в Польше, но и в соседних государствах. Как бы то ни было, отныне членами союза числятся Ганза и Люнебург.
Упомянем также, что благодаря великолепной политике Владислава Паневского Польша безоговорочно стала лидером по производству и доходу: годовой баланс превысил 200 дукатов, а общий ВВП достиг тысячи, чего нет ни в одной стране мира. Однако в технологическом плане наблюдается уже заметное отставание — в 5-6 уровней.
Глава восьмая, в которой говорится о луче света в тёмном царстве.
Во имя Божье станься, к вечной памяти тое-то речи!
Владислав V Ягеллон был воспитан много лучше своего отца, которого хоть и уважал, но ужиться с ним не мог, и потому всё время проводил в Краковском дворце, изучая летописи прошлых лет и деяний. Он мечтал стать великим дипломатом и управленцем: жизнеописания Збигнева Олесницкого и Владислава Паневского (с последним он даже встречался лично) неоценимо помогли ему в этом. Взойдя на престол, Владислав решил восстановить отношения со своими ленниками в Северном союзе, чтобы раз и навсегда покончить с проблемой возможного разрыва вассалитета. Тем временем австрийские послы принесли ему суховатую, но настораживающую новость: император Карл хочет заключить брак между своею сестрою и братом Владислава Казимиром. После недолгих раздумий король одобрил партию.
Двумя месяцами позднее Владиславу пришлось осознать, что отмена крепостного права в смешении с жёсткими феодальными традициями представляет собою весьма непростое сочетание. Владиславу пришлось расстаться с детской мечтой об абсолютной монархии, которую он по ошибке вбил себе за чтением ранних летописей о Болеславе Храбром.
Однако та же отмена крепостного права теперь сыграла и положительную роль.
Не расслабляясь, Владислав продолжал мерно посылать дипломатов в самые дебри севера Германии. Переговоры с герцогом Брауншвейгским, его дядюшкой, ничего не принесли, однако архиепископ Мюнстера, захвативший недавно Вестфалию, оказался в незащищённом положении, и потому после долгих и мучительных для Владислава (он не любил ждать) обменов любезностями и послами всё-таки согласился вступить в организацию Северного союза.
Тем временем Владислав решил наконец подкрепить слова своего отца о покровительстве искусствам делом. По крайней мере, в столь неконсервативном обществе, которое он посмел организовать, толика искусства могла бы спровоцировать массовый подъём смелой народной культуры.
Следующий год Владислав провёл в переговорах с Брунцвикским государем и Венгерским королём (безрезультатно), а также с герцогами Фрисландии и Гелре (относительно удачно). Тем не менее, этот кажущийся подъём Польши после разорительного правления Августа, вскоре может сойти на нет. Отчего, спросит читатель? Владислав Ягеллон умер бездетным в возрасте 31 года.
Происходило в Варшаве в самые дни правления Владислава V Ягеллона с 10 марта 1538 до 7 декабря 1544, всего в 2464 дня.
Комментатор расстроен: уже второй раз более сведущий монарх погибает на заре своего правления, освобождая место для менее сведущего. Единственное, чего смог добиться Владислав за время своего насыщенного приятными сюрпризами правления, так это расширить Северный союз Мюнстерским архиепископством.
Глава девятая, в которой будет рассказано о том, как датские амбиции разбились о прочный северный камень, а венец августов возлёг на главу польского короля милостию самого Понтифика.
Во имя Бога, аминь! К вечной речи памяти.
Владислав умер бездетным, и потому корону Польши унаследовал его 22-летний брат Казимир, недавно женившийся против воли на австрийке. Он прекрасно знал своё место – будучи средним братом, он мог занять перстол лишь в том случае, если ликвидирует старшего. И его интрига увенчалась успехом – никто и не мог подозревать о том, что Владислав V был отравлен. На престол воссел бесчестный человек, пусть и весьма сведущий в дипломатии. Исправит ли Казимира обагрённая кровью королевская корона? Мы смотрим в будущее с великою надеждою на это.
Первый год правления Казимир осваивался в международной ситуации, постоянно менявшейся. Главное событие 1540-х, произошедшее на севере – разгромная война Дании со Швецией.
Внутренняя политика Казимира развивалась стремительно – государственный деятель Эугениуш (Евгений) Острожский при его дворе убедил его отказаться от идеи верховенства Церкви в пользу развития светской власти – Pacta Conventa ему казалось недостаточно, он хотел даровать права всем польским сословиям. Кроме того, 2 января 1552 года было начато строительство первой польской мануфактуры в граде Сандомеж.
Династическая политика Казимира была столь же успешна, сколь и прежнего правителя, имя которого он приказал вычеркнуть из большинства летописей. Ягеллоны торжествовали – теперь они сидели на престоле Фрисландии. Без главного конкурента – Габсбургов, чья династия подавно угасла, у потомков Ягайло были все шансы установить гегемонию своего рода в европейском сообществе государств.
23 ноября 1551 года Датское королевство снова вторглось на Готланд, памятуя о сильных претензиях на остров.
Только датский король и не подозревал о том, что Северный союз со времён последней войны, разросся почти в два раза: вои германских князей набросились на Данию, а польско-литовские дружинники решили обойти с востока, заняв Ригу.
19 сентября император Карл Австрийский скончался, уступив престол какому-то северо-западному отродью, перешедшему в лютеранство. Не стоит даже рассуждать о том, кому отошёл трон после его смерти – имея у себя за пазухой голоса Бранденбурга, Саксонии и Брауншвейга, Казимир IV неоспоримо стал Божиею милостию избранным королём римлян.
Но новоизбранному императору нужно было сначала завершить войну. Так как у врага не осталось войска, падение его крепостей было делом времени. Вскоре гроссмейстер Рижского ордена на коленях клялся Казимиру в том, что более не будет иметь притязаний на литовские земли; Голштинский герцог поцеловал перед ним крест; а Датский король, осознав своё поражение, отказался от Готландской амбиции.
Став католиком, герцог Голштинии поначалу злился на государя. Вскоре свет истинной веры и несколько встреч с Папой улучшили его мнение о польской монархии, и он поспешно вернулся в Северный союз после долгого отсутствия.
Тем временем эрцгерцог Иосиф II Ягеллон вероломно напал на Венгрию. Старший брат Казимира, Владислав V, гарантировал Венгерскому королю независимость, планируя снова связать его союзными обязательствами с Польшею. Казимир такой цели не ставил, однако поступиться честью не мог. Тем более, что Австрию предстояло крестить обратно в католицизм.
Гольштейн стал последним городом Ганзейского союза, подчинившимся Польше. Отныне Казимир и его потомки полностью контролировали Любекскую торговлю.
Австрийское войско двоекратно превосходило силы союзников. Возможно, что, разделив армию, эрцгерцог проиграет несколько сражений и откажется от претензий. Но решение принимал Венгерский король. Несмотря на явный протест императора, он решил уберечь мадьярский народ от разрушительного нашествия австрийцев и поступился Пресбургом, населённым преимущественно чуждыми словаками. Однако и венгры в Пресбурге тоже жили. Именно их национальное движение, некогда разбившее турок, стало последней каплей для Австрии.
Тем временем инвестиции в управление превысили 14 уровень. Бóльшую их часть составляло влияние развитых европейских соседей, однако старания польских государственных деятелей трудно переоценить.
Перешедший в кальвинизм Голландский герцог растерял всех союзников и неизбежно попал в Северный союз. Его княжество было самым западным в коалиции, и поэтому его положение было несколько шатким, как считал Казимир. Однако пока что он выполнял свои функции на высшем уровне — соглашался вступить в любую войну и изредка доносил императору о делах, происходящих в западных землях. С переходом князей в еретические верования авторитет императора уменьшался, как стремительно падало и мнение германских князей о нём. «Маленькая победоносная война» могла бы спасти Польшу от дальнейшего ухудшения отношений. Король решил ослабить герцога Вюрцбургского, захватившего к тому времени Тюрингию и ставшего слишком влиятельным князем на политической арене империи. Война была объявлена 1 июля 1560 года, когда Вюрцбург, казалось, остался в союзе только с Венецианской республикой. Через месяц в войну вступил Трирский герцог, и это дало повод Чешскому королю начать интервенцию.
Польша уже воевала с итальянскими княжествами, и так и не поняла, зачем эти трусы вообще вступают в войну. Пребывая всё в том же недопонимании, Казимир подписал два соглашения на следующий же день после войны.
Оставшись без союзника-Аквилеи, Богемия запросила мира уже в феврале. Война не продлилась и полугода.
Вюрцбургское княжество было сильно. Главным недостатком воинства Северного союза Казимир IV видел слишком малые размеры его членов а также сильную технологическую отсталость главы коалиции. В решающем сражении на Лейпцигском поле воевода польский Лех Хометовский (носящий эпическое имя польского народа) ценою огромных потерь среди шляхтичей вывел из строя вражеское войско.
Битва на саксонской земле предрешила поражение Вюрцбурга. Он лишился почти всех земель, передав их Тюрингскому герцогу. Благодарный герцог стал новым членом Северного союза.
Погожие дни Его Величество любил проводить в посольской избе (здание её успело стать уже целым дворцом), скитаясь в свободное время по просторным коридорам. Сегодня ему посчастливилось забраться в самые далёкие комнаты и наткнуться случаем на приём магометанских гонцов. Казимир стоял некоторое время в стороне, с любопытной улыбкой разглядывая дивные наряды турок. Послы объяснялись с трудом и вскоре, переглянувшись, решили выложить козырь — в палату занесли пару тяжёлых сундуков. На стол легли шёлковые одежды, мешочки со специями и другие загадочные восточные предметы. Внимание Казимира привлёк свёрток с какими-то чертежами. Он приблизился и развернул большой холст на столе. Перед присутствующими предстал необыкновенно точный рисунок. Разглядев на нём слово AVRUPA1, король понял — это карта. — Bay Piri Reis ...2 — начал было турецкий посол. Казимир перебил его: — Polonya Krallığı bana gelin3. Турок осторожно указал ладонью на Польшу, затем на Литву. Король задумался, проверив территории к востоку от Смоленска.
— Я не вижу царства московитов. Какого года эта карта? Ryazan nedir?4 — возмущённо пробормотал он. Османы разъяснили Казимиру то, чего не поведали ему литовцы: Московия полностью уничтожена Псковскими князьями, а великий князь Рязанский набирает огромное влияние и тягается с Новгородом. — Meraklı ...5 — Казимир бегло прошёлся взглядом по северным и западным землям и неохотно сошёл на южные границы. Он ужаснулся.
Турок с сожалением (а его соратники ещё и с явной неприязнью) поведали Казимиру о предшествующих венгерских походах, которые нередко поддерживала Польша. В результате территория Молдовы увеличилась в три раза. Падение Молдавского господаря было неизбежно: держать в своей власти столь огромные земли было невозможно без хорошего войска. 1ЕВРОПА 2Господин Пири-реис... 3Укажите мне на Польское королевство. 4Что такое Рязань? 5Любопытно...
И действительно — вскоре болгарам удалось отделиться от Молдавии к великому сожалению румынского князя.
Главное, чего никогда не мог понять Польский король — почему князья империи не могут жить в мире, преумножая и расширяя величие своей нации? Возможно, в этом сыграли роль национальные противоречия. Может быть, одни князья смели алкать большего, чем имеют. Нельзя отрицать и факт возможной паники государей — зажатая между возвышающимся на политической арене славянским королевством и агрессивным доменом Валуа, они не могли определить для себя лучшей участи, чем решение внутренних проблем радикальными методами и как можно более скорое объединение государства. В любом случае, Казимир воспринял новый призыв с интересом. Пора было отправляться добывать корону в Вечный город.
На этот раз итальянцы встали горой за собственную независимость от Папского государства. Был ли Понтифик тираном, желающим расширить свою власть на весь мир, или намерения Его Святейшества неправильно истолковали, было уже неважно. Воинство польских панов отправилось из Болгарии сначала в Мантую, а затем в Рим. И тут Казимир совершил то действо, которое всегда впечатляло Святых отцов. Так поступили норманны во главе с Робертом Гвискаром после победы при Чивитате в 1053 году, так поступит и Казимир IV в Лето Господне 1569-е — победитель преклонил колени перед Евгением IV и покорился ему.
Вся инвеститура Польского королевства теперь находилась в руках главы Церкви. Сражённый моральным превосходством короля и императора, Папа не мог сделать ничего иного, как покориться в ответ.
5 августа 1568 года, в самый день Девы Марии Снежной, Его Святейшество Евгений IV короновал Казимира IV Божиею милостию императором Римским. Это деяние принесло огромный успех Казимиру, к Северному союзу стали тяготеть новые княжества. Первым в него вступил герцог Ольденбургский. Его хвалёная «независимость» не продержалась в союзе и трёх месяцев. Раздосадованный подобным положением дел, Бранденбургский курфюрст снова вышел из Северного союза. До Казимира также дошла интересная новость. Навряд ли летописец имеет право расходовать место на её возвеличивание в веках, ибо историю Польши она не затронет, однако дерзнёт и о ней черкнуть слово.
Тем временем имперский город Франкфурт объявил себя герцогством, захватив Вюрцбург. Этого император терпеть не мог. Он, коронованный в Риме самим Папой и учинивший мир и справедливость на земле германской, не собирается глядеть на этих городских выскочек! Тем более, что война с Франкфуртом могла нарушить привычную систему союзов в Европе и дать Казимиру шанс на расширение своей коалиции.
Но чуда не случилось — на сторону Франкфурта встали многие влиятельные князья. Благо, с ними Казимир мог справиться, хоть и с трудом. Но он не ожидал столь спешного удара в спину: неверный курфюрст вторгся в пределы Тюрингии, чтобы ещё прирастить ею свои территории. Справится ли Казимир с двумя противниками одновременно? Удастся ли ему склонить к выходу из войны вражеских союзников, а затем заключить мир с ними на привлекательных условиях? Не учинят ли на польской земле разбой и погромы бранденбургские наёмники? Сего нам не дано узнать по той причине, что 5 декабря 1574 года Казимир умер от приступа астмы. Его жена была сослана в Австрию ещё после войны с Иосифом II, поэтому детей мужского пола он после себя не оставил.
Происходило в Варшаве в самые дни правления Казимира IV Ягеллона с 7 декабря 1544 до 5 декабря 1574, всего в 10955 дней.
Казимир не дожил всего двух дней до праздника тридцатилетия своего правления. Он умер в возрасте 52 лет — довольно преклонном для его времени. Смог ли он прославить своё имя и имя Польши? Вне всяких сомнений. Братоубийца и изменник, воссевший на престол, стал достойной заменою своему брату Владиславу V. Мы не можем оправдать его крамольное деяние, но мы также не можем и осуждать его грамотное правление. Земли Польской короны не расширились при Казимире, претензии на Словакию так и остались неудовлетворенными — император опасался общей границы с Австрией. Однако бесстрашный Молдавский господарь путём активной шпионской политики разжёг в румынских землях настолько серьёзное восстание, что все Валашские земли и Силистрия перешли к нему, хотя о болгарских амбициях пришлось позабыть. После войны с Вюрцбургом ленником Польши признал себя герцог Тюрингии, а после блистательной коронации в Риме меч из рук императора получил и герцог Ольденбургский.
Что до Северного союза, то его в пору было бы уже называть «Державнейшей Коалицией Северных держав при польском короле»: с выходом Бранденбурга в нём остались одни вассалы Казимира да невосприимчивые к вассалитету светскими князьями епископы. Новыми членами являются Ольденбург, Голландия и Тюрингия.
Сообщение отредактировал Habsburger - Суббота, 17.08.2013, 22:15
Глава десятая, в которой говорится о том, как старые друзья оборачиваются врагами.
Во имя Бога, аминь! На вечную память о деле.
Девятилетняя дочь Казимира IV Анна не могла занять престол в силу не только своего несовершеннолетия, но и по причине действующих законов наследования, призывающих мужей возглавлять государство первее женщин. К сожалению, в законах наследования не говорилось о способностях будущего правителя. Станислав взошёл на трон абсолютным бездарем по всем трём направлениями: управлению, дипломатии и войне. Сейм успокаивало лишь то, что взошёл на трон он уже сорокалетним, а значит его конец должен быть близок. Везёт ли дуракам?.. Первейшей целью Станислав постановил закончить противостояние с тремя княжествами (все остальные вывел из войны его предшественник): Бранденбургом, Брауншвейгом и Франкфуртом. Сделать это было проще простого, ибо ещё при Казимире осада Брунцвика закончилась с успехом. В 1575 и 1576 годах Брауншвейг и Франкфурт соответственно принесли вассальную клятву Станиславу. С Бранденбургом вышло строже — курфюрст обязался перейти в католическую веру и передать во владение Польши Верхнюю Лужицу. Последняя была передана в руки того, кто обладал ею по праву — Чешского короля.
Станислав никогда не понимал, куда пытались направить Польшу его венценосные предки: он считал, что во время их правления королевство превратилось в оплот ересей (католицизм исповедовали только жители Вармии), навлекло на себя гнев австрийских эрцгерцогов — сильнейших германских князей, потратило огромные суммы денег на поддержание Северного союза и до сих пор не использует на полную мощность возможности Литовского великого княжества, уповая на благосклонность сейма. Он был далёк от перспективных мечтаний прежних королей, видевших будущее Польши в гегемонии надо всею Римскою державою и торговой монополией в Любеке. Ввиду своей твердолобости он был исключительным реалистом и всегда пытался получить то, что будет полезно лишь в настоящем времени. Поэтому Лужица ушла с молотка за бесценок. Поэтому Станислав начал строчить слёзные письма Папе о том, что не может самостоятельно искоренить ересь с польской земли. Уже через неделю в Варшаву примчался папский легат Люциус Выховский.
Конечно же, Люцуш был посажен в совет при монархе, и сразу же начал свою деятельность, однако был сдержан Станиславом в своём намерении сжечь всех иноверцев Польши на едином костре во славу Господа.
Со дня основания Северного союза Владиславом III прошло уже больше 120 лет, и всё это время польская казна терпела постоянные издержки в виде подношений князьям. Станислав был против таких трат, считая, что деньги можно пустить на внутреннее развитие державы, нежели на чужое благо. Он прекратил спонсировать Северный союз, к великому сожалению князей. Уже через два года стало ясно, что без денежных вливаний союз значительно сократится: первым не выдержал герцог Франкфуртский, разорвавший недавно данную им вассальную клятву.
Годом спустя курфюрст Бранденбурга снова вторгся в Тюрингию, желая показать королю, что возвращаться в союз на таких условиях уж точно не собирается. Следующей весной Тюрингия, которую Польский король бросился защищать, также объявила о разрыве вассалитета.
Война с Австрией была решительно невозможна: её войско в два раза превосходило польские вои, и стояло уже в Тюрингии. Станиславу срочно требовались дипломаты. Благо, об угрозе со стороны Гессена можно было забыть.
Снедаемый сомнениями, архиепископ Магдебурга Фридрих переметнулся на сторону Бранденбурга, выйдя из союза. Это больно задело Станислава. Чем какой-то германский курфюрст лучше Польского государя?
21 января 1587 года в Мекленбурге встретились два брата — Станислав и Фердинанд Ягеллоны. Обнявшись, они подписали трактат, долженствующий навсегда закрепить мирные обязательства между двумя державами Европы. Это было первое официально признанное поражение Польши в войне.
С выходом из войны Австрии казавшаяся невозможной победа была достигнута — 2 января 1589 в Берлине курфюрст Бранденбурга Иоганн Сигизмунд II принёс Станиславу ленную клятву. Ещё год несчастный король мог жить без тревожных известий.
14 июня 1590 года эрцгерцог Фердинанд, которого Станислав со слезами обнимал пару лет назад, скончался, оставив лишь малолетнего наследника Фердинанда II. Но не один Ягеллон умер в этот год.
Понимая, что в столь преклонном возрасте зачать наследника иным путём он не сможет, Станислав уединился со служанкой. Своего сына он захотел назвать Августом. Репутация Ягеллонов в Австрии была не лучшей, поэтому малолетний Фердинанд II не прожил и года. Вероятно, его убил один из регентов. Станислав не успел сделать что-либо в защиту племянника.
Станислав не хотел становиться королём римлян. Однако римляне не спросили его об этом. Через неделю он уже морщил нос в сыром от дождей Аахене перед могилой Карла Великого. Но и в столице Святого Карла он пробыл недолго — уже 14 октября ему пришлось вступить в войну с Папой, которому он некогда писал письма о защите веры в Полонии.
Конечно же, Станиславу не было дела до папского государства — он вступил в войну с другою целью — реализовать претензии на Словакию, опрометчиво выдвинутые Владиславом IV, а теперь ставшие неожиданно звездою надежды для Польских коронных земель. В Венгрии Станислава ждали лишь мадьярские пахари, организованные в небольшое ополчение.
Немудрено, что всего за год вся Венгрия была захвачена польским войском. Станислав не стал выдвигать унизительных требований, он ограничился передачей словацких земель, освобождением Черногории и расторжением договоров со всем видимым миром. С Папством был заключён белый мир. Мечта многих князей о коронации Станислава в Риме подобно Казимиру IV разбилась о скалу его недалёких амбиций.
Осмотрев владения, Станислав заметил, что «Новый Замок» выглядит вовсе не новым. Он немедленно принялся за строительство пограничных укреплений, чтобы и духу конницы венгров больше не было на этой земле. 5 февраля 1596 года он издал указ о переименовании Нове-Замки в Словацкую провинцию и переносе центра провинции в древний город Кошице. Но не только новоприобретённые территории развивались по его повелениям. В Варшаве советники наконец завершили проект по ликвидации устаревшей системы воеводств и введению новой системы привязки полков к провинциям — это позволило урезать расходы на содержание боевых единиц аж на пятую часть!
Уже четыре года император не вёл войн и тратил всё время лишь на обеспечение стабильного развития провинций и пытаясь уладить трения между членами Северного союза. Казалось, князья оценили его старания по сохранению мира — 24 июля они принесли ему коллективную благодарность, а в сентябре маркграф Мейсенский снова дал вассальную клятву королю.
Четыре года прошло в прежнем течении — мерное развитие было подкреплено наличием свободных дукатов, которые Станислав охотно тратил на развитие производственных строений, в том числе на постройку новых мануфактур. 14 сентября 1604 года свою лепту в дело мира внесли, как всегда, итальянцы.
Ввязываться в войну против сильнейших мировых держав Станислав счёл безрассудством. Поступиться же генуэзскими колониями в Португалии он безрассудством не счёл. Следующие пять лет все усилия Станислава были направлены на улучшение отношений с некоторыми князьями Северного союза. Он, так яро защищавший свою идею сохранения денег на благо Польши, подался подкупать Любекского штатгальтера и герцога Померанского. Сейм был недоволен, не понимая, что с ним сталось. В 1609 году на пышном LXII съезде князей Северного союза Станислав вынес на рассмотрение свой законопроект.
— И соизволили мы, Станислав Ягеллон, яко законный глава Северного союза, — король любил читать тексты самостоятельно, — следующее учредить: устранить державы Ганза и Померания и передать их лены… В просторной зале заседаний тут же поднялся неведомый гул. Князья были возмущены, начали протестовать, кое-кто даже перешёл на угрозы. — Государь хоть понимает, что он сейчас предложил?! — Это недопустимое своевольство! — Сначала отказ вступить в генуэзскую войну, а теперь это! — Мы не для того избрали тебя императором! Среди всеобщего недовольства спокойствие сохранял лишь Голландский герцог — на его лице в этот момент была лишь едкая ухмылка. Станислав громко застучал молотком по столу и подал сигнал страже. — Решение будет принято сегодня, и я уверяю вас, оно будет принято единогласно. Ворота закрылись, и линия стражников окружила стол заседаний. Затем последовали разумные доводы. Герцог Богуслав XXIII плакал, подписывая указ — его герцогство уничтожено не в связи с его бездетной кончиной или позорным проигрышем в войне, но по прихоти какого-то обезумевшего славянского царька, напялившего на себя имперскую корону. Во многом Богуслав был прав — Станислав действительно был уже не в себе.
Но дело было сделано — 2 июня 1609 года державы Ганзы и Померании были присоединены к королевству Польскому, а Северный союз — распущен.
Ганзейский союз также был распущен по причине низложения штатгальтера и передачи Любека к герцогу Голштинскому.
Совершенно ясно, что это действие разъярило всех германских князей и даже литовский сейм — никогда ещё император не вёл себя столь неподобающим образом: ликвидировал имперские княжества просто оттого, что хотел получить земли Поморья в угоду собственным интересам! О будущем польского авторитета по ту сторону Эльбы Станислав мог забыть на долгие годы. Цель прежних королей подчинить себе бывшие славянские земли Германии он, всё же, пощадил и осуществил ещё одну звонкую серию дипломатических миссий в Берлин, Майсен, Мекленбург, Гольштейн и Гамбург. Осенью 1611 года Станислав предпринял ещё одно дерзкое действие. Так как с Австрийским эрцгерцогством его более не связывали кровные узы, король позволили себе сфабриковать документы на оставшуюся часть Словакии и объявил о них во всеуслышание 19 ноября.
Тем не менее, военной кампании по захвату Братиславы не последовало. Через три года восьмидесятилетний Станислав слёг с болезнью, поставив сына Августа регентом при себе. 1 сентября 1616 года от скончался.
Происходило в Варшаве в самые дни правления Станислава I Ягеллона с 5 декабря 1574 до 1 сентября 1616, всего в 15246 дней.
Станислава не готовили к наследованию престола, это очевидно. Его недалёкий ум и абсолютное неведение в плане дипломатии стоили Польше больших потерь на международной арене. Но много срамить его комментатору нет пользы — Польше от того лучше не станет. Пусть же деяния Станислава предстанут не на наш, но на ваш суд. Земли польской короны при Станиславе расширились землями Штеттина, переименованного в Щецин, и Словакией. Также были оформлены притязания на Пресбург. Эти территории входили в состав Польши лишь при Болеславе I Храбром, а потому их приобретение говорит нам о том, что цель Польской короны в данном направлении приблизилась к выполнению ещё на два шага.
Осознав, что связать всю империю вассальными обязательствами у него не получится, Станислав распустил Северный союз! Всё, к чему стремились прежние короли, пало прахом. Союзные отношения остались только с голландским герцогом — надолго ли?
Станислав также холодно расстался с амбицией всеобщего вассалитета в северной Германии. Распустив союз и прекратив спонсировать вассалов к западу от Одера, он растерял добрую половину ленников прошлых королей.
Однако Станислав преуспел в области строительства. После того, как он вычеркнул статью подношений из бюджета Польши, её состояние впервые перевалило за 1500 дукатов — всё это золото текло в провинции, где бурно развивалось строительство. В Серадзе, Сандомире и Кракове были построены текстильные мануфактуры, в Словакии — пограничная зона, в Ратиборе — винодельня, а во Вроцлаве заканчивается постройка военного завода имени Казимира IV.
Так как при Станиславе I Польша неуверенно вступила в XVII столетие, мы предлагаем вам карты Европы для рассмотрения. Заметим, что раскол Французского королевства стал неизбежен в тот момент, когда был разорван союз Польши и Англии — Английский король, объединившись с Кастилией, полностью уничтожил надежду Франции на объединение своих земель. Религиозная ситуация оставляет желать лучшего — Контрреформация, кажется, неэффективна в данное время. Что касается технологий, Польша идёт ровно посередине, заметно отставая от Запада, но столь же заметно обгоняя Восток.
Сообщение отредактировал Habsburger - Понедельник, 19.08.2013, 20:17
Глава одиннадцатая, повествующая о том, как с прежним именем возрождаются прежние достижения, а стремление к отделению обращается полным единением.
Во имя Божье станься. К вечной памяти тое-то речи!
Август II был сыном Станислава I Ягеллона от незнатной ключницы, и потому почти не имел прав на трон. Тем не менее, Станислав сделал всё возможное, чтобы представить горячо любимого им наследника ко двору и искоренить всякое сомнение шляхты в том, что мальчик достоин носить родовое имя Ягеллонов. Своего брата Александра Август по восшествию на престол назначил регентом в великом княжестве Литовском, чтобы удалить его от двора и умерить пыл недовольной знати. К сожалению, это не спасло молодого короля (он взошёл на престол в возрасте 25 лет) от сокрушительного восстания претендента. Воевода Карл Хометовский объявил себя настоящим королём Польским и осадил Серадзь. Медлить было нельзя.
Август лично возглавил войско, стоящее в Щецине. Ещё пару месяцев ему пришлось проводить учения и налаживать снабжение в армии. Чем мог он заняться в то время, как воины готовились к решающей битве? Несомненно принять меры по пропаганде своего имени и своего правления среди польского двора. Новый «Закон против лихих людей» открыто объявлял любого претендента на престол кроме официально представленного шляхте наследника «изменником и смуты сеятелем, требующим немедленной расправы над оным». По завершению приготовлений Август немедля ринулся освобождать Серадзь.
Карл хоть и был воеводой Серадзя, но до военных способностей Августа ему было далеко. В два сражения король справился с претендентом и заточил его в темницу.
Август ясно понимал, что натворил его отец за время своего правления: развал Северного союза не давал ему покоя. Два года он потратил на дипломатические миссии лучших польских послов. Оказалось, что многие князья сожалеют о распаде коалиции и были вынуждены покинуть её из-за своевольства Станислава. Архиепископ Бремена уверял Августа в том, что под его началом можно возродить Северный союз на справедливых началах, архиепископ Мюнстера вторил ему, а герцог Люнебургский хоть и не горел желанием связывать себя военными обязательствами, но в 1618 году согласился пойти на сближение с Ягеллонами.
Так как в «Северный союз» более никто не верил, Август с архиепископами назвали своё объединение «союзом Серебряного венца». Это имя коалиции дала серебряная корона герцога Саксен-Лауэнбургского. Чтобы развеять любые сомнения князей в том, что Польша собирается снова подчинить своей воле всю Германию, август выпустил особый документ.
Манифест Мы, Август II Ягеллон, милостию Господа герцог Саксен-Лауэнбургский, иже и глава союза Серебряного венца в согласии со всеми князьями, в любое время в него входящими, объявляем ныне,
что решили Мы, с повеления Бременского архиепископа, учредить в союзе наших с вами держав новое управление, иже строится будет на следующих принципах.
Главою союза Серебряного венца пожизненно признаётся герцог Саксен-Лауэнбургский, коим в настоящее время является Август II Ягеллон;
Любой князь, в союз входящий, может использовать — исключительно в целях достижения лучшего положения для коалиции — любые возможные средства, коими он смеет располагать;
Ни один князь, входящий в союз Серебряного венца, не имеет права делать вассалом другого князя союза или требовать от него повиновения в том или ином вопросе;
Тем не менее, мы снисходительно относимся к чаяниям некоторых государей, вступающих в союз, сохранять за собою уже имеющиеся вассальные отношения;
В таком случае вассалы этого государя не будут иметь никакого права голоса или вето на съездах союза и во время боевых действий будут подчиняться исключительно его приказам;
Целью союза является объединение северогерманских князей в единый военный блок в интересах защиты этих князей, а особливо владетелей прибрежных наделов, от любой внешней агрессии;
Членам союза также не воспрещается участвовать во внутренних войнах империи при условии, что это не нарушит структуры объединения наших славных в веках держав.
Подписано князьями союза Серебряного венца 1619-го лета Господня 10 месяца 8 дня в следующем порядке: Август II Ягеллон, герцог Саксен-Лауэнбургский; Рудольф, архиепископ Бременский; Фридрих Христиан, архиепископ Мюнстерский; Фридрих Вильгельм II фон Пфальц, курфюрст Бранденбургский; Эрнст фон Люксембург, граф Майсенский; Иоганн Альбрехт II Ягеллон, герцог Мекленбургский; Филлип II Ягеллон, граф Гамбургский; Франц Штуккен, герцог Голштинский.
Этот документ подразумевал, что Польша никоим образом не включена в союз Серебряного венца, а Август является его председателем только как герцог Лауэнбурга, однако он может привлекать к делам союза польские войска, если посчитает сие необходимым условием успеха. Польский король также клянётся в том, что не будет требовать вассальной клятвы от какого-либо германского князя, но сохраняет за собой все вассальные отношения, уже сложившиеся. За возрождение самой идеи союза Август был готов поступиться и гораздо бóльшим. Два года он добивался воссоединения с епископами, а следующие два года он постарается добиться доверия от иных князей.
Германская корона, к счастью, обошла Августа стороною. Он с нескрываемой радостью послал дружелюбное, хоть и пустое по сути своей приветственное письмо Альфонсу и занялся внутренними делами Польши, коих было немало.
Что касается религии, Август никогда не был сторонником либерализма. Поэтому когда община кальвинистов Вармии обратилась к нему с просьбой разрешить собрания в местной церкви, он сухо отказал им, в дополнение к сему оштрафовав и на вырученные деньги развесив по столице якобы призывы Папы обратиться к истинной вере. Благо, что Понтифик был слишком занят войной с Кастильским королём, чтобы узреть в этом деянии явную клевету. Предупреждение, данное ещё Станиславом I Саксонскому курфюрсту, оказалось для последнего пустым звуком — саксонские войска уже осадили Дрезден, когда Август ответил на призыв Чешского короля к войне.
Уже спустя два года Август праздновал победу. Правда, от Чешского короля ему пришёл лишь короткий листок с благодарностью и отказом явиться на пир. Впрочем, Август и не ждал положительной реакции от чеха, всё ещё надеющегося в один день вернуть себе Нижнюю Лужицу и Силезию. Тем временем Папа Бенедикт XVI (и это не шутки! ) завершил разрушительную войну с Кастилией.
Папскому государству, которое ещё при Казимире IV Великом правило почти всем Аппенинским полуостровом, пришёл конец. Кастильский король дерзнул разбить воинство самогó Святого Петра и лишить его огромного владения на юге. Нам не дано узнать о том, как Его Католическое Величество решился на такой шаг, вернёмся лучше к польскому воеводству. Август не забыл верных шляхтичей, спасших его от изменника Карла ценою своей жизни. В 1632 году он принимает решение даровать им ещё несколько привилегий, сделав ядром собственной армии.
Через две недели Август узнал, что император Альфонс был убит, вероятнее всего, кастильскими агентами. Так или иначе, Август снова мог вздохнуть спокойно — и в этот раз венец обошёл его и отошёл к наследнику Альфонса Хуану.
Политика в северной Германии наткнулась на камень непонимания со стороны обиженного Саксонского курфюрста, который принялся настраивать против Августа немецких князей. Особого вреда союзу Венца это не приносило, однако замедляло процесс его распространения. В 1634 году Август обратил взор свой на юг и, запугав местных регентов яростью Молдавского господаря, добился вассальной клятвы от малолетнего князя Трансильванского. Вскоре Трансильвания стала неотъемлемой частью его монархии.
29 июня 1636 года король римлян Хуан II скончался. На этот раз Август не смог бы избежать короны ни в каком случае. С тоскою в сердце он приехал в Аахен, где поцеловал крест и был коронован Кёльнским архиепископом. Однако корона не оказалась столько уж тяжёлой, как мог подумать Август. Наоборот, его политика в Германии наконец-то сдвинулась с мёртвой точки. Смирившись с выбором остальных курфюрстов, Саксонский герцог не отказался от предложения короля вступить в союз Серебряного венца.
Сообщение отредактировал Habsburger - Понедельник, 26.08.2013, 17:26
] 
труЪ) рыцари в пух и прах разбили рижских. Ян же оставил войско в Варшаве поначалу – у страны было всего 9 свободных дукатов. Однако он не сидел без дела – перетащив огромный стяг шведского короля на берег, шведские рыцари были, должно быть, ужасно раздосадованы известием о перемирии Польши со Швецией. Вскоре Гутенберг попросил у двора помощи в открытии типографии в Варшаве, на что запросил сотню золотых. Альберт не отказал учёному и в этот раз, а остаток взятого заёма потратил на переход армии к Любеку и обратно. 
) книгу, которая войдёт в историю. 
