30 декабря 1935 года. План германского фюрера изначально не устроил Георге Татареску. Румынский премьер возмутился ролью «наковальни» для его страны, «молотом» которой послужит РККА. - Я не собираюсь отдавать родину на растерзание большевикам! – тихо, но твёрдо возразил он Гитлеру. - Никакого растерзания не будет, - уверенно парировал Адольф. – Жалкий славянский сброд не осилит даже форсирование Днестра. Будьте уверены: если вы будете действовать согласно плану, Германия не оставит вас в трудную минуту. Премьер-министр хотел было возразить вновь, но передумал. Невероятная самоуверенность этого странного диктатора, кажется, немного передалась и ему. - Все зафиксировано в этих документах, - Гитлер похлопал по лежащей на столе папке, - однако я всё же повторюсь. Всё, что требуется от Румынии на довоенном этапе – создать заслон от красной угрозы. Его в дальнейшем поддержат танки Вермахта, но не пытайтесь переложить на них всю ответственность! Итак, для этого промышленность страны должна быть усилена: думаю, двух серий заводов хватит с лихвой. Следующий этап – оснащение имеющейся армии артиллерийскими бригадами. Это позволит увеличить обороноспособность, а большего пока и не нужно. Затем, человеческие ресурсы страны следует выжать до последней капли: каждый, кому по силам удержать винтовку, должен попасть в ряды румынских солдат. Наконец, после того, как армия будет укомплектована таким образом, следует полностью переключиться на производство военных припасов. К тому моменту наши восточные друзья, - Гитлер едва заметно кивнул сидящим поодаль Хирохито и манчжурскому императору Пу И, - уже не смогут поставлять припасы в Европу. Зато до тех пор об этом аспекте можно не беспокоиться: пускай производство работает на всю катушку. Теперь о тактике, - продолжил фюрер. – Хотя Сталин вряд ли решится на морской десант, стоит уберечься и от него: от этого изверга можно ждать чего угодно! Румынская конница неплохо сгодится для обороны Галацских пляжей: пяти дивизий будет достаточно. Шестая конная дивизия должна остаться в Бухаресте – воздушный десант маловероятен, но лучше себя обезопасить. Корпус горной пехоты должен укрепиться в Измаиле и там ожидать возможного вторжения. Также, оставьте некоторые силы в ключевых провинциях. Все остальные дивизии отправятся в Бессарабию и встанут близ советско-румынской границы, в Бельцах и Кишинёве. Что касается доктрин, в вашем случае превосходство огневой мощи не поможет. Переключайтесь на крупномасштабное стратегическое планирование – как минимум одно КБ должно без устали решать этот вопрос. Обязательно требуется артиллерия и пехота современного образца, этим тоже должны заняться ваши эксперты. Разумеется, к тому моменту не обойтись без развитого по максимуму сельского хозяйства. Да, и приструните трусов в правительстве, а лучше вообще от них избавиться. "Голуби" нам не нужны. Фюрер вручил папку коренастому румыну и попрощался со всеми присутствующими. Спустя несколько минут руководители будущих властителей мира без шума и пыли скрылись на импровизированном аэродроме поблизости и вернулись туда, где план немецкого лидера должен раз и навсегда поставить точку в истории донацистской цивилизации.
31 декабря 1935 года. Георге вернулся в Бухарест как раз к наступлению новогодних праздников. Первым делом он наведался в королевскую резиденцию. В роскошном особняке, о размерах которого можно было лишь догадываться, царил радостный хаос. Среди гостей кишела городская богема, широкоплечие офицеры в отставке и на службе, должностные лица, которые старательно заискивали перед монаршей особой. Оную Георге нашёл без труда – Кароль Второй, опершись на рояль, рассказывал присутствующим дамам о своих «подвигах» на любовном фронте. Дамы предпочли бы подвиги на обычном фронте, но Его Высочество уже изрядно набралось. Татареску подкрался сзади и здорово напугал монарха своим приветствием. - Мать Тереза! – Кароль чуть не расплескал вино, однако многолетний опыт приучил его крайне бережно относиться к каждой капле алкоголя, и напиток не покинул фужер. – Ещё одна такая выходка, и я посажу тебя в один каземат с Антонеску! - Ваше Величество, общество Иона мне претит, я лучше с вами поговорю. – Георге многозначительно добавил: - Наедине. Пока Гогенцоллерн-Зигмаринген соображал, что от него хотят, премьер взял того под белы рученьки и в добровольно-принудительном порядке избавил смущённых дам от высокопоставленного пошляка. Уже в коридоре родовитый ловелас вырвался из крепких лап Георге и в непечатной форме возмутился самоуправством чиновника. Чиновник ответствовал: - Мне очень неприятно слышать от вас такие слова, но просто так я бы не стал вас беспокоить. – Кароль переварил услышанное, и Татареску продолжил. – Я только что вернулся из Германии. Тот план, о котором говорил Гитлер, весьма многообещающ, хотя и местами для нас неприятен. Георге, понимая две вещи (неспособность к восприятию у Его Величества и свой долг), вкратце изложил суть декламаций фюрера. - Что?! Советы?! Да о чём думает эта шелудивая прусская *****?! – вскрикнул Кароль и выхватил саблю, чуть не разрубив одного напуганного министра на двух спокойных полуминистров. – Знаешь, что я сделаю с этим выскочкой?! - Понимаю ваши эмоции, но всё же, план сулит нам большое будущее! – не терял надежды Георге. Однако мутный взор монарха большого будущего не сулил: он сулил только знатную поножовщину, если продолжить спор. – Хотя пёс с ним, с Гитлером, у нас есть пара других насущных проблем. - Вот! Вот за что я тебя ценю, Жора, это за трудолюбие! – резкий перепад настроения говорил о делирии, она же «белочка». Главнокомандующий полез обниматься, не выпуская, впрочем, оружия из рук. Министр не без опаски принял колюще-режущие объятия. – Слушай, а давай выпьем? За величие румынской короны! Отказ выпить за величие румынской короны вполне мог завершиться торжественными проводами в последний путь. Татареску согласился: он ещё не забыл царский жест, рассекающий воздух куском дамасской стали. Георге любил хорошее вино, но не в таком количестве, как его непосредственный начальник. Теперь они поменялись местами: Кароль потащил премьера обратно к гостям, шуму, дамам, любовным подвигам и стратегическим запасам крепких напитков…
2 января 1936 года. …Сквозь сонную пелену Георге увидел своего короля в необычной позе. Тот сидел в кресле, употребив последнее наподобие лошади, и размахивал верной саблей над головой. Слов Георге не слышал, но всадник определённо что-то говорил. Напрягая последние силы измученного мозга, премьер заметил свет за дверью: там по прежнему кто-то шумел. Впрочем, и здесь болтался праздный люд. Кажется, никто и не думал расходиться по домам. «Скорее бы уже утро», подумал Татареску, обнаружил в своей руке недопитый бокал с шампанским и с горечью опрокинул в себя жидкость. Жидкость явно была перебором, и министр утонул в объятиях Морфея…
14 января 1936 года. …Знакомый голос. Неужели министр обороны? Георге насилу разлепил глаза, но вокруг по-прежнему царил мрак. На секунду чиновник запаниковал: он конвульсивно дёрнулся куда-то, запутался в неведомых тканях и ударился о деревянную поверхность. Поверхность покорно уехала в сторону, и помятый премьер обрушился на ковёр. Вокруг вольготно разлеглись дорогие королевские одежды, нагло депортированные из шкафа бесчувственной тушей Татареску. За окном мерцал рассвет. «Похоже, сегодня у меня выходной». Словно в ответ прозвучал отдалённый вопль: «Так вот где ты спрятался!» и жуткий грохот, болью отозвавшийся в голове. Владелец головы взял в охапку содержимое шкафа и вернулся в уютную тёплую темноту, кое-как прикрыв дверцу…
25 января 1936 года. …Что-то пролетело мимо. Очевидно, это был предмет сервиза, судя по грустному звону осколков. «Не надо» - прошелестела чья-то мольба. И опять пролетело. Только звук теперь мягче, словно бревном ударили по быку…
4 февраля 1936 года. …- Встало всё! Никто не работает! - Я работаю! Не видишь, свинья британская, я работаю! Диалог выудил министра из глубин алкогольного небытия. Желания разбираться с тем, кто так громко спорит поблизости, не возникло, и Георге лишь поглубже зарылся в гору пустых бутылок…
26 февраля 1936 года. …БАБАХ! Вот это выстрел! Георге тревожно оглянулся вокруг. Снова выстрел! Ну, это явно не вина премьера, что раритетная люстра лежала на полу в руинах старинного гарнитура. И пролом в стене, откуда доносился выстрел, тоже вряд ли его рук дело…
10 марта 1936 года. …гул шагов отстучал барабанную дробь внутри тяжёлой черепной коробки Георге. Это явно не гости – слишком стройно и ровно грохочет обувь, крепкая обувь. Обувь военного. Преодолев чудовищные силы земного притяжения полусонный премьер поднялся на своём ложе, коим оказалась снятая с петель дверь и водружённая на гору неведомого хлама. На секунду Татареску оторопел от увиденного, но твёрдо вознамерился разобраться с тем содомическим архибардаком в другой раз: стук подбитых каблуков не выходил из головы. Он соскользнул с импровизированной кровати, чуть не наступил на инкрустированные серебром ножны и одним толчком придал себе пусть неустойчивое, но всё-таки вертикальное положение. Спотыкаясь и пошатываясь, Георге преодолел трудный путь до дверного проёма (кстати, где дверь?). Коридор не отличался чистотой и порядком. Почему-то у министра возникла в голове ассоциация с обрушенной штольней, только без непременных атрибутов шахты. Пока он путём титанический усилий пробирался через обломки мебели, битую кухонную утварь, пустые винные ящики, гильзы от артиллерийских снарядов и пропаленный насквозь в нескольких местах ковёр, вдалеке послышались голоса. Георге не стал вслушиваться, он просто вплыл в гостиную, лишённую изящной деревянной арки и косяков. Его Величество хранило редкое для своей персоны спокойствие. Роскошный мундир, очевидно, пришёл в негодность; может, поэтому Кароль Второй щеголял в шубе? Говорившим оказался Иштрат Микеску, начальник службы государтственной безопасности; впрочем, он мигом прекратил речь, увидев Георге. Пятеро офицеров ГБ тоже не спускали глаз с Татареску. Только тогда он догадался наконец осмотреть свой внешний вид. Откуда эти дыры в рубашке? Где пиджак? Почему галстук обмотан вокруг шеи и завязан бантиком? Все эти вопросы мигом самоустранились, когда Иштрат обратился в гостю: - Доброе утро, господин Татареску. Я вижу, вы неплохо провели свободное время. Георге не нашёлся, что ответить: в горле пересохло, и он только механически переспросил: - Время? – и тут же испугался своего неузнаваемого, осипшего и ужасного голоса. - Ну да, время, - Микеску нисколько не смутился. – Сможете назвать точную цифру? - Н-неделя? – робко прохрипел Георге. Микеску хохотнул; однако на лице его было написано, что ему ни разу не весело. - Почти десять недель. Два с лишним месяца. Пока вы тут празднуете, в стране творится настоящий бардак. Все министерства перестали функционировать, народ возмущается, в умах разброд. Промышленность встала, – министр ГБ перешёл на тон выше. – И всё благодаря вашей безалаберности! Несмотря на кажущуюся немощность, Кароль вскочил и весьма резко бросил: - Я всегда знаю, что делаю. - Кроме этого случая, Ваше Величество, - не менее резко ответил Иштрат. – Если бы могли себе представить, какие будут последствия, то ни за что не позволили себе такого запоя. Гогенцоллерн совсем поник; аргументы его исчерпались. Георге опёрся на стену с ободранными обоями и приходил в себя.
Славная румынская охранка взялась за спасение положения. Монарх привёл себя в божеский вид, постарался сделать то же самое с премьер-министром – с переменным успехом. Насилу отыскали папку с планами из гитлеровской ставки и всей дружною толпою рванули в королевский дворец. Тамошние обитатели немало удивились, увидев воочию своего правителя: кто-то пустил слух, будто тот погиб во время нападения британской разведки на его резиденцию. Конечно, не было никакой британской разведки, и нападения не было, да и Кароль Второй оказался жив и здоров, хотя и потрёпан. Первая серия заводов уже была запущена в Бухаресте и ряде смежных с ним регионов. Филиал немецкого концерна Maschinenfabrik Augsburg-Nürnberg взялся за создание станков для будущих промышленных объектов; предприятие Carbosin взялось за механизацию сельского хозяйства. Страну всё ещё лихорадило от пережитого бардака, но дело шло к «всеобщему устаканиванию», как это окрестил Кароль Второй в одном из своих выступлений. И всё же, пока не всё успокоилось, глава внешней разведки Михаил Морузов успел-таки выдавить из минфина энную сумму на увеличение разведсети, чего он упорно добивался долгое время и что не укладывалось в гитлеровский план. В дальнейшем Георге Татареску получил отдельный нагоняй за то, что Михаил организовал попытку кражи чертежей из германских КБ; безуспешно, впрочем. Дальнейшие события разворачивались практически в полном соответствии с планом: разработка современной артиллерии для защиты от СССР, укрытие пляжей силами румысной конницы и горняков, вторая серия заводов…
2 мая 1938 года. - ЧТО?! И на кой чёрт вы продолжали производство припасов?! Гитлер не просто орал, он просто заливал высокооктановой яростью тесный бункер. Объектом ненависти оказался новый премьер-министр Румынии, Октавиан Гога. Однако даже остальные присутствующие выглядели подавленными. Даже хладнокровный до невозможности Хирохито струхнул, хотя это и не было заметно для чуждого европейского взгляда. - Я не вполне уверен… это провал администрации Татареску… я всего лишь пытался исправить… - мямлил Гога. - Да, это провал! Это наш общий провал! Подумать только, два заводских комплекса не хватает для расширения исследовательских лабораторий! Всего два – и вы не смогли этого сделать! Фюрер взмок, и приятный собеседник из него не выходил никакой. Он продолжил, сдерживая шквал эмоций: - Я говорил, что Азия обеспечит нас припасами. Я говорил, что нам не требуется их производить. Почему вы поступили иначе? Октавиан знал, что если он расскажет о знаменательном «нападении британской разведки на королевскую резиденцию» - то есть выложит всё как на духу – то и Кароль Второй, и его предшественник Татареску станут звёздочками на фюзеляже Абвера. Поэтому премьер молчал. - Нечего сказать? Да и чёрт с ним, дело поправимо.
Однако с великой румынской разрухой проблемы не закончились. Все казни египетские обрушились на страну, несмотря на все её достижения. В период с 2 мая 1938 года по 28 сентября 1939 года произошло два парламентских скандала, поднявших недовольство в сумме на 10%, два переворота, в результате которых Кароль Второй лишился престола, ему на смену пришёл юный Михай Первый, а Георге Татареску вернулся на пост премьер-министра. Мало того произошла демонстрация в поддержку мира, поставившая под угрозу саму возможность вступления в Ось возросшими изоляционистскими настроениями в правительстве и в обществе. И это не считая ряда событий меньшего масштаба…
1 - 28 сентября 1939 года. К этой памятной дате Румыния пришла побитой, мятой, но хорошо подготовленной к войне. Конечно, отсутствие третьего слота для КБ отрицательно сказалось на технической оснащённости, но главное – пехота и артиллерия образца 1939 года – было изучено уже давно. Ион Антонеску занимается разработкой доктрины массированного штурма, а жалкий румынский флот – одна подлодка и флотилия эсминцев – изучали ситуацию на черноморских берегах Советского Союза. Как водится, напуганное польское правительство увело все ВС в Варшаву, даже не надеясь удержать германскую военную машину. Между тем, две немецкие танковые армии по 9 дивизий каждая устремились с территории фашистской Венгрии в польский Стрый. Как только бронемашины Рейха были замечены на границе с Румынией, Гитлер пригласил страну в Ось – предложение, от которого нельзя отказаться. Танковые корпуса направились в Бессарабию, чтобы сделать прорыв советских армий невозможным. Что творилось в Европе, достойно отдельного упоминания, хотя заслуг Румынии там и не было. Незаключенный пакт Молотова-Риббентропа вызвал панику в советском правительстве, а наглый шантаж остался незамеченным. Это аукнулось объявлением войны в середине сентября, но это было неизбежно. За два дня немцы аннексировали Данию, ликвидировав угрозу высадки Союзников в тех краях. В кратчайшие сроки вся польская рать оказалась окружённой в столице страны, лишь одна кавалерийская дивизия предприняла попытку захвата Кёнигсберга и Мемеля, за что была беспощадно разбомблена немецкой авиацией. А вот чего никто не ожидал, это прорыва линии Мажино. Атака с четырёх направлений на Страсбург завершилась успехом нацистов, вскоре был взят и Мюлюз, а итальянские войска оккупировали Гренобль. Неизвестно, какие настроения царили в штабе Союзников, но вряд ли там пили шампанское. Хотя кое-чего они и смогли добиться: новозеландские дивизии оккупировали Сицилию, а непальская армия вторглась в незащищённую Албанию. Гитлер был в восторге, но знал, что расслабляться рано. Если у журналиста творческий кризис - значит, он не журналист.
Двенадцать воедино слей, Сбери нас, Форд, в поток единый, Чтоб понесло нас, как твоей Сияющей автомашиной "О дивный новый мир"
Сообщение отредактировал RAULduke - Вторник, 09.08.2011, 15:25
Hearts of iron 4 «Люди, которыми восхищается европейское общество, - самые дерзкие лжецы; люди же, которые более всего ему омерзительны, - это те, кто пытается сказать ему правду» ЛОББИЗМ = ЛЕГАЛИЗОВАННАЯ КОРРУПЦИЯ.
Прикол в том, что если кто не знал - он реально напился и просрал кучу развития за румынию. В данном случае, т.к. это литературно отражено в ААР-е, мне понравилось и без картинок.
Хотя согласен, за такие стены букв без иллюстраций в приличных обществах морду бьют. Нам нужно больше людей, которые будут говорить, что нужно делать. Главное, чтобы среди них не было тех, кто сам будет что-нибудь делать. А то вдруг и правда что-то изменится. (с) modyfallen
а чо после следующей , у тяж прям должно уже накопится материала , я вона видел там румыны появились во франции
То был просто одичавший мустанг, трагично потерявший своего всадника. Как вам не стыдно было добивать штурмами бедную животину. "Мы усматриваем в танке главное средство наступления и будем придерживаться этого мнения до тех пор, пока техника не преподнесет нам лучшего подарка". Хайнц Гудериан
Сообщение отредактировал Nick3210 - Среда, 10.08.2011, 23:22
