К сожалению, позиционная война покончила с рыцарскими обычаями на войне.
А Роммель действительно был замешан в заговоре против Гитлера, и после провала заговора Гитлер предложил ему покончить самоубийством, обещая не трогать в таком случае его семью. Я лично такую версию чаще всего вижу в различных источниках.
Источники могут и соврать ради своей выгоды или повторить миф чей то. Прежде чем писать действительно найдите 100% доказательство оного.
К сожалению, позиционная война покончила с рыцарскими обычаями на войне.
Нее это позже было, когда концлагеря появились, лозунги типа "бей гитлеровца-фашиста","бей еврея-коммуниста" вот тогда уже никакого уважения к врагу не было.А зря.
miv79, я указал наиболее часто встречающуюся версию.
Швейцарец, не забывайте про ПМВ. Позиционная мясорубка, газовые атаки, постоянный артобстрел... Представим ситуацию: есть два хороших человека, искренних патриота. Один - коммунист, другой, к примеру, фашист. Знаете, в чём их ошибка? Они не могут договориться и сначала перегрызут друг другу глотки, и только затем выживший займётся чем-то полезным. А пока они грызутся, некий вор будет сидеть в правительстве или ещё на каком-нибудь месте, которые сейчас являются денежными, и будет грести деньги, попутно наблюдая, как его два злейших врага уничтожают друг друга. Он-то понимает, что один - не угроза для него. На одного можно навесить ярлык "Сталинист" или "Фашист", а можно что-нибудь позаковыристей придумать. А на всех, на весь народ, ярлыков не навешаешь. И этот вор боится. Боится того, что в один прекрасный день все хорошие люди, все патриоты, забудут про идеологические разногласия, посадят его, вора, и все вместе, сообща, будут строить великую страну.
Эти способы и вызвали ожесточение. Представим ситуацию: есть два хороших человека, искренних патриота. Один - коммунист, другой, к примеру, фашист. Знаете, в чём их ошибка? Они не могут договориться и сначала перегрызут друг другу глотки, и только затем выживший займётся чем-то полезным. А пока они грызутся, некий вор будет сидеть в правительстве или ещё на каком-нибудь месте, которые сейчас являются денежными, и будет грести деньги, попутно наблюдая, как его два злейших врага уничтожают друг друга. Он-то понимает, что один - не угроза для него. На одного можно навесить ярлык "Сталинист" или "Фашист", а можно что-нибудь позаковыристей придумать. А на всех, на весь народ, ярлыков не навешаешь. И этот вор боится. Боится того, что в один прекрасный день все хорошие люди, все патриоты, забудут про идеологические разногласия, посадят его, вора, и все вместе, сообща, будут строить великую страну.